История Древнего Рима в биографиях

Тем не менее не следует думать, что причиной смерти Цезаря было стремление к царской власти. Хотя убийцы и говорили, что действуют ради спасения свободы и республики, но в сущности к преступлению побуждали их более простые, своекорыстные мотивы. Недовольные находились и среди самых цезарианцев, и среди пощаженных врагов, считавших себя оскорбленными и униженными; несмотря на то, что Цезарь обошелся с ними благосклонно, они хотели удовлетвориться местью за то, что диктатор дал им менее того, на что они, по своему честолюбию, рассчитывали и заявляли претензии; они считали унижением для себя быть обязанными врагу. Главным виновником заговора следует считать Г. Кассия Лонгина. Это был худой, истощенный страстями человек, с бледным лицом и мрачным, решительным характером. Он принадлежал к партии Помпея, был прощен Цезарем, но думал, что Цезарь недостаточно внимательно отнесся к заслугам, оказанным им отечеству в войне с парфянами, после смерти Красса; он гневался на то, что другие посланы были наместниками в провинции, а он получил только должность младшего претора в Риме, между тем как старшим претором был сделан молодой человек М. Брут, которому Кассий завидовал. Он решил отомстить, свергнуть тирана и стал приискивать себе помощников. Кассий нашел много других недовольных людей и привлек их на свою сторону только с тем условием, чтобы М. Брут, товарищ его по претуре, принял участие в этом деле; Брут был человек влиятельный и слыл вторым Катоном; он был женат на дочери последнего, Порции. Кассий решил помириться с Брутом, братом своей жены, и привлечь его на свою сторону, хотя и завидовал ему, как любимцу Цезаря. Брут не был врагом Цезаря, и хотя прежде был сторонником Помпея, но получил от Цезаря много отличий. Потому на него нельзя было подействовать, возбудив в нем обыкновенные страсти. Нужно было внушить ему мысль, что он призван для спасения свободы отечества. И он был, может быть, единственным человеком, в действиях которого можно предполагать такую благородную цель. Чтобы заставить его согласиться на смерть тирана, пущены были в ход различные средства. Ему внушали, что спасение отечества зависит от него; на статуе Брута Старшего, изгнавшего царей, написали: «О, если бы ты был еще жив!»; на трибунал его клали записки со словами: «Ты спишь, Брут!», окружающие его вздохами и тихими жалобами давали ему понять, что в нем одном видят они спасителя государства и что он не может не исполнить своей высокой миссии. Брут был человек слабый и мечтатель; он позволил себя одурачить и увлекся делом спасения отечества. Когда он дал заговору свое имя, тогда легко можно было привлечь и еще многих других к этому делу. Таких было более 60 человек; большинство из них были сенаторы, в том числе цезарианцы Децим Брут, Минуций Базил, Гай Требоний, прежние легаты Цезаря в Галлии, два брата Сервилии Каски, Тиллий Цимбер, помпеец Кв. Лигарий и др.

Заговорщики долго не решались относительно выбора времени и места и, наконец, назначили заседание сената на 15 марта для исполнения своего плана. Они должны были спешить, так как при столь большом числе их среди них легко мог найтись изменник, и так как через несколько дней Цезарь хотел ехать на войну с парфянами, заседание должно было происходить в курии Помпея. В назначенный день утром заговорщики собрались на Марсовом поле близ курии Помпея, чтобы ожидать Цезаря. Но Цезарь не являлся, и они стали уже боязливо переглядываться, думая, не выдал ли кто-нибудь их плана. Один человек взял Каску за руку и сказал: «Хотя ты и скрыл от нас тайну, но Брут рассказал мне все». Каска испугался и едва собрался с духом; но вскоре заметил, что этот человек говорит о своих хлопотах о месте эдила. Один сенатор, Попиллий Лэна, обратился к Бруту и Кассию со словами: «Желаю успеха вашему предприятию; но спешите – не все молчат», – и тотчас же удалился. Затем Брута известили, что его жена умирает. В последнюю ночь Порция выпытала у мужа его тайну; чтобы доказать ему, что она обладает нравственной силой и что он может довериться ей, она подрезала себе жилы на ногах, так что стала истекать кровью. В ожидании исхода дела, сильно возбужденная, она выбежала из дома и на улице упала в обморок, так что думали, что она умирает. Известием об этом случае Брут был сильно потрясен, но остался на месте.