История Древнего Рима в биографиях

Цезарь был высок и строен, имел прекрасную, мужественную наружность, живые черные глаза с выражением доброты и веселости; губы его были несколько толсты. С течением времени он худел и становился бледнее; но падучая болезнь, от которой он страдал в молодости, не оказала никакого дальнейшего влияния на его здоровье. Тело его было крепко и сильно, он мог переносить всякое напряжение и все лишения и делил со своими войсками все труды. Он мог померяться с кем угодно в верховой езде, фехтовании и плавании и часто храбро сражался впереди своих войск. Жизнь он вел умеренную; невоздержность и неутомимая деятельность не мирятся между собой. Самой сильной страстью его было честолюбие, он хотел и умел быть первым. Если его честолюбие встречало препятствие, то мог быть суровым и беспощадным. Но жестокость и мстительность были ему чужды; это была мягкая, открытая добрая натура, благородная и великодушная, охотно прощавшая и снисходительная там, где это было возможно. Его умственное превосходство побуждало его скорее прощать, чем наказывать. Это был человек с выдающейся, неистощимой силой ума, одаренный многосторонними талантами; труднейшие задачи были для него забавой. Не находив себе соперников как государственный человек и полководец, он отличался как оратор, как исторический писатель, как человек, занимавшийся различными отраслями знания – грамматикой, математикой, астрономией. Дошедшие до нас семь книг о Галльской войне и три книги о гражданской войне представляют в простом, естественном изложении произведение ясного, проницательного, образованного ума. Человек, одаренный такими способностями, должен был иметь сильную власть над умами людей; затмевать и отстранять всякого, кто бы ни осмелился соперничать с ним; он должен был чувствовать себя призванным для господства над миром, который был уже недостоин свободы. «Если бы Цезарь родился на троне или жил в то время, когда республика не находилась еще в состоянии полного разложения, как, например, во времена Сципионов, он достиг бы цели своей жизни с величайшей славой; если бы он жил в век республиканский, он никогда не подумал бы стать выше закона; но он жил в такой период, что ему уже не было возможности сделать выбор – он должен был сделаться молотом, чтобы не быть наковальней. Натура Цезаря была не похожа на натуру Цицерона: он не мог поворачиваться по направлению ветра; он чувствовал, что должен управлять событиями, и не мог оставаться на месте или идти назад: поток событий неудержимо увлекал его за собой. Катон мог еще мечтать о возможности оживить республику; но ее время уже прошло». К этим словам Нибура прибавим еще заключение Друманна: «Если бы Цезарь родился властелином, никто не мог бы сравниться с ним по величию и по доблестям».

35. Гай Юлий Цезарь Октавиан Август

Октавиан, родившийся 23 сентября 63 г. до P. X., назывался первоначально, как и отец его, Гай Октавий, но затем, сделавшись приемным сыном диктатора Цезаря, принял имя Г. Юлия Цезаря Октавиана. Его мать, Аттия, была дочерью младшей сестры диктатора, Юлии, и М. Аттия Бальба. Будучи 4-летним мальчиком, он лишился отца и воспитывался некоторое время в доме своей бабки Юлии, пока его мать снова не вышла замуж за Л. Марция Филиппа. Его бездетный дед, диктатор Цезарь, деятельно принялся за воспитание мальчика, который, будучи 12 лет, произнес надгробную речь своей матери Юлии. Четыре года спустя, после битвы при Фарсале, он надел мужскую тогу (toga virilis) и вскоре сделался понтифексом. Октавий был слаб здоровьем, что не позволяло ему принять участие ни в африканском, ни в испанском походе своего деда; но последний постарался расположить к нему народ ходатайством его за многих помпейцев и участием в постановке некоторых, устроенных им, сценических представлений. Когда диктатор 13 сентября 45 г. сделал свое завещание, он назначил своего внука наследником и усыновил его так, что последний об этом и не знал. Той же осенью Октавий со своими друзьями, М. Агриппой и Кв. Сальвидиеном Руфом, отправился в Иллирию, чтобы, по воле своего деда, находясь в войсках, высланных вперед на войну с парфянами, получить сведения, необходимые для полководца, и в то же время продолжать свои занятия под руководством своих прежних учителей. Он жил большей частью в Аполлонии. На шестой месяц своего пребывания здесь он получил известие об убийстве своего деда.