История древнегреческой литературы

Я собрала вас и хочу всех вместе
И справедливо побранить! ведь вы
Из одного сосуда алтари
Водой кропите, как родные люди,
В Олимпии и в Пилах и в Пифо —
И сколько мест еще назвать могла бы! —
И не врагов вы — варваров с их войском,
А греков губите и города их.

Здесь звучит уже та панэллинская точка зрения, что и в «Мире» (302), которую впоследствии провозглашал оратор Исократ (гл. XVI). С необыкновенной силой и выразительностью излагается идея мира в замечательной речи Лисистраты (565 — 586). При этом, конечно, войну поэт отвергал как наступательную и захватническую, но всецело одобрял и прославлял войну оборонительную, в которой отличались предки, заслужившие у него почетное звание «марафонских бойцов».

Аристофан возлагает ответственность за войну на преступную деятельность демагогов как вождей «охлоса», античного люмпен-пролетариата, составляющего главную массу на заседаниях Народного собрания. Едкую сатиру на деятельность этого органа рабовладельческой демократии он представил в комедии «Всадники». Он в самом смешном виде изобразил афинский народ как дряхлого, выжившего из ума старика Дема, которого держат в руках ловкие демагоги. Умышленно сгущая краски путем использования сатирического приема гиперболизации, Аристофан разоблачает бесчестные методы, которыми пользуются демагоги в своих интересах. Пафлагонец, т. е. Клеон, действует доносами на честных людей, а его соперник Колбасник, как показано в неподражаемом описании сцены в Совете пятисот (624 — 682), снискал популярность сообщением о том, что подешевела мелкая рыба. Верхом комизма здесь является то, что за одно только сообщение об этом его награждают, как благодетеля народа, венком. Окончательно же он побеждает противника своим предложением об устройстве большого жертвоприношения, так как народу это сулит даровое угощение; после этого никто не хочет и слышать о мире, хотя сообщается, что из Спарты пришли послы для переговоров.

Интересно замечание Колбасника, когда его зовут на собрание: «О, я несчастный: я погиб! Ведь старик у себя дома бывает самым смышленым из людей; когда же сидит на этой каменной скамье, разевает рот, словно когда складывает смоквы» (752 — 755). Этой инертностью и безмолвием народной массы и пользуются бесчестные демагоги.

Однако, как ни жестоко нападал Аристофан на недостатки современной ему демократии, было бы ошибочным думать, что он был ее противником: с одинаковой, если даже не с большей силой он бичует представителей олигархии, особенно участников переворота 411 г., например, Писандра (под видом Советника) в «Лисистрате» (489), Ферамена и Фриниха в «Лягушках» (540 сл., 698); часто повторяет о заговорах их против демократии, а к Спарте и ее строю относится отрицательно («Ахарняне», 509 — 512; «Осы», 474 — 476; «Мир», 622 — 624), едко высмеивает «лакономанию» некоторых аристократов в Афинах («Птицы», 1281 — 1283).

Точку зрения самого Аристофана можно видеть из объяснения Эвелпида в «Птицах» (3 5 — 3 8):

Из города родного на своих двоих умчались мы не потому,
Чтоб город не любили свой: велик он от природы и богат,
И хватит денег у него для всех равно.

Ему и Писфетеру, как оказывается, наскучили нескончаемые тяжбы афинян (40 сл.). Аристофану близки слова героя, пользующегося его симпатией, Дикеополида: «Помните, что я говорю это (т. е. о причинах войны с ее бедствиями. — С. Р.) не про наше государство, а про то, что людишки негодные, непутевые, бесчестные, лживые и чуждые нам, стали делать придирки насчет мегарских плащей» («Ахарняне», 515 — 519). Своекорыстных политиканов Аристофан отличает от государства.

Одной из своеобразных особенностей в системе афинской демократии было исключительное значение суда присяжных. Уродливую форму это приняло в результате политики демагогов, особенно Клеона, который повысил до трех оболов дневную плату за исполнение судейских обязанностей. Это привлекло в многолюдные судебные комиссии афинскую городскую бедноту (ср. «Облака», 207 сл.; «Птицы», 109). Аристофан даже называет судей «Гелиасты, граждане из фратрии трех оболов» («Всадники», 255). Бедняк, не имевший ничего за душой, ничем не управлявший в общественной жизни, чувствовал в суде свою власть и силу, мог удовлетворить свое честолюбие и накопившееся озлобление против сильных и богатых. Суд часто превращался в средство пополнения опустевшей казны, так как в нее поступало конфискованное имущество осужденных. Страсть к судебным процессам Аристофан остро высмеял в «Осах», где с помощью героев Филоклеона и Бделиклеона (Клеонолюба и Клеонохула) разоблачил политику Клеона.