История древней Испании

Колонизация же Августа носила исключительно ветеранский характер. По крайней мере, нет ни прямых, ни косвенных свидетельств переселения первым принцепсом городского или сельского плебса в провинции. Сам Август говорил только о колониях воинов, которых он вывел в провинции и в Италию (R. g. 3, 3; 28, 1—2). В Испании колонии создавались для целых воинских частей, участвовавших в последних компаниях на Пиренейском полуострове[979].

Причины изменения характера колонизации надо искать в первую очередь в ситуации в самой Италии. При Августе, по-видимому, завершился процесс юридического уравнения италиков и римлян. Официально бывшие союзники стали равноправными с римлянами после Союзнической войны. Но от словесного признания до реального равноправия дистанция оказалась довольно большого размера. Лишь ценз 27 г. до н. э. показал резкое увеличение числа граждан, которое достигло 4 млн 63 тыс. (R. g. 8) по сравнению с полутора млн в 46—45 гг. Это можно объяснить только действительным включением в римский гражданский коллектив италиков[980].

В 70—30-х гг. до н. э. в значительной степени изменилась этно-социальная структура ряда областей Италии. После своей победы Сулла обрушил на италиков, в основном поддерживавших его врагов, жестокие репрессии, конфисковывал их земли и раздавал своим ветеранам. Страбон (V, 4, 11) говорит о запустении Самния в результате деятельности Суллы. После этого в Самнии фактически исчезают последние следы местного языка[981]. Исчезает и этрусская цивилизация, и последняя датированная надпись на этрусском языке относится к 10 г. до н. э., хотя сам язык в качестве «священного» дожил до времени императора Клавдия[982]. К тем же мерам прибегали и триумвиры, особенно Октавиан. После битвы при Акции распределение земель в Италии ветеранам продолжалось, причем ветеранам не только самого победителя, но и Лепида и Антония[983]. Правда, на этот раз император платил за конфискуемые земли (R. g. 16). Но в данном случае это не имеет значения, ибо аграрный передел продолжался. В результате можно, по-видимому, говорить о возрождении среднего крестьянства, особенно в долине Пада и в центральной части Италии. Виллы среднего размера господствуют в Южной Этрурии, Лации и Кампании[984]. О небольших хозяйствах своего времени часто пишет Гораций, сам ставший мелким землевладельцем после возвращения ему конфискованного отцовского имения. В частности, во втором эподе он описывает идеальное поместье, включающее пашню, виноградник, луг для пастьбы скота, пасеку и обрабатываемое самим хозяином, его женой и домашними рабами.

Значительная часть собственников таких имений была, вероятно, иной, чем в досулланское время. Это были, как кажется, ветераны Суллы, Цезаря и триумвиров и их потомки. Многие бывшие владельцы земли, видимо, эмигрировали, и на время Суллы падает последний значительный всплеск италийской кретьянской колонизации, в результате чего мог быть исчерпан людской потенциал эмиграции. Другие, особенно во времена второго триумвирата и принципата Августа, могли уйти в города, очень выгодно было переселяться в Рим, где власти подкармливали городской плебс. Это широко делал Август (R. g. 5; 15). Его примеру часто следовали богачи других городов. В некоторых городах создавались анионные кассы[985]. Законом Юлия (то ли Цезаря, то ли Августа) устанавливался штраф за спекуляцию зерном. Так что в принципе и бедняки имели возможность прокормиться, не уезжая из Италии.

Все это, вероятно, и стало основной того процветания Италии, которое отмечается исследователями агустовского времени[986]. Это процветание оказалось временным, и уже при Тиберии начался кризис[987], ибо экономические законы действовали неумолимо. Однако этот кризис проходил в совершенно иных условиях, чем раньше, и не привел к увеличению италийской эмиграции, в частности в Испанию.

Другое важное отличие августовской политики от цезаревской — ее большая консервативность. По словам Светония (Aug. 40, 3), Август предпочитал откупаться деньгами, чем предоставлять римское гражданство и тем самым разбавлять римскую кровь. Это видно и из сравнения числа привилегированных городов, созданных соответственно Цезарем и Августом в Испании. В данном случае важнее число муниципиев, чем колоний, ибо количество первых определяет степень вовлеченности местного населения в римскую административно-политическую и социальную систему. Принимая за основу данные X. Гальштерера и учитывая только те города, чей муниципальный статус более или менее надежно засвидетельствован, мы получаем 19 цезаревских и только 10 августовских муниципиев[988], и это несмотря на то, что Август правил несравненно дольше, чем Цезарь.