Читаем История древней Испании полностью

С муниципализацией (порой сопровождавшейся центуриацией, т. е. разделением земли на отдельные участки в соответствии с римскими правилами) распространяется и римская система земледелия и землепользования, система вилл[1198]. Она появляется в этой зоне позже, чем в первой, и является, пожалуй, более разнообразной. В Кельтиберии, как и на востоке и юге Испании, представлена преимущественно мелкая и средняя собственность. Здесь, например на территории вакцеев, римские виллы располагались в более удобных для земледелия местах, в низинах и вдоль дорог. Наряду с ними существовали туземные поселения, которые, как и раньше, занимали более высокие места[1199]. В Астурии виллы концентрируются вокруг немногочисленных городов и рядом с удобными путями сообщения, либо реками, либо сухопутными дорогами[1200]. За этими пределами располагались чисто местные поселения. И оба вида поселений и хозяйств не смешивались друг с другом. На востоке Лузитании были распространены крупные имения, доходившие до 12 тысяч югеров[1201]. Такие имения уже можно сравнивать с латифундиями. Все же более распространенными были виллы, земли которых занимали от 200 до 400 югеров. А наряду с ними были распространены более мелкие, явно крестьянские владения размерами от 8—12 до 40 югеров и более крупные — до 200 югеров[1202]. Часть из них принадлежала чисто индивидуальным хозяевам, владельцами другой части были члены сельских общин.

Рис. 41. Нил. Деталь большой космической мозаики из Мериды

Ряд надписей отмечает существование в этой зоне виков, т. е. сел[1203]. Вики располагались на территории города, как Dercinoassedentes vicani Cluniensium (НАЕр., 549), или племени, как vicus Baedorum gentis Pinton(um) (CIL II, 365). Последняя надпись — посвящение богу Нетону, сделанное Валерием Авитом Атуранием. Ее можно сопоставить с надгробной стелой, поставленной Валерию Авиту его матерью (CIL II, 391). Очень вероятно, что речь идет об одном и том же персонаже[1204]. На надгробной стеле Валерий Авит назван Conimbriga natus. Следовательно, вик Бедор не только относился к племени пиктонов, но и располагался на территории города Конимбриги. Во главе вика стоял магистр (CIL II, 5007). Судя по тому, что магистр наложил свое клеймо на кирпич в качестве именно должностного лица, можно думать, что изготовлен был этот кирпич в мастерской, принадлежавшей вику, а не магистру лично. Село как целое делает посвящение богам (CIL II, 170, 743, 6287). На территории Вадинийского вика был найден камень с надписью privatu (CIL II, 5707). Но мы не можем судить, означает ли это существование частного имения в пределах вика или границу между селом и имением.

Все сказанное говорит, что вик был организацией общинного типа. Он находился на территории города, даже если упоминалась и племенная принадлежность его или отдельных vicani. Как и паг, он мог быть относительно самостоятельным. Так, дерционоассиденцы, будучи клунийскими сельчанами, самостоятельно заключили договор с другим городом — Термами, и в силу этого договора получили в Термах те же права, что и его граждане[1205].

Таким образом, несмотря на скудость данных, можно говорить, что в своих основных чертах вик совпадает с пагом. Но вики и паги располагались на различных территориях. Названия пагов — римские. Большинство названий виков — местные. Латинские названия — Вик Акварум, Вик Спакорум — появляются только в поздних итинерариях[1206]. Имена сельчан либо туземные, либо чисто римские, свидетельствующие о туземном происхождении их носителей. Так, в Вадинии сохранилось несколько десятков личных имен, и среди них нет ни одного италийского (С. М. Leon. Р. 41—46, 83—84). В Капере имелись Элии (CIL II, 830—831), которые могли получить имя от Адриана (может быть, они были его отпущенниками); остальные имена каперцев — местные. Можно отметить одно исключение: италийское имя Павел Ауфидий (CIL II, 815). В этом случае Т. Моммзен справедливо напоминает сообщение Плутарха (Sert. 27, 7), что один из убийц Сертория Ауфидий бежал и состарился в какой-то «варварской» деревушке в нищете и забвении[1207]. Не исключено, что перед нами один из потомков этого эмигранта, нашедшего приют в Лузитании, где начиналось восстание Сертория. По-видимому, можно говорить, что вики в отличие от пагов — чисто местные образования, не связанные с римско-италийской иммиграцией.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука