История древнерусской литературы

Первый поэтический сборник Симеона Полоцкого, переработанный в 1677—1678 г., носит название «Вертоград многоцветный». Задуманный в виде энциклопедического справочника, он содержит длинный ряд произведений, распределенных по темам и расположенных в алфавитном порядке. Обращаясь к книге как к словарю, читатель мог легко найти, например, на букву «м» поэтические размышления о монахах или на букву «в» — о вдовах. Эта старинная система пользовалась большим успехом у польской знати XVII в.

Осуждая алчность купцов, поэт перечисляет их недостатки: они хотят покупать по низкой цене, а продавать по высокой, они всегда готовы обмануть и солгать, обманывают покупателя на качестве и количестве товара. Эти грехи приводят их к погибели, и поэтому стихотворение завершается следующим увещеванием:

Отложите дела тмы, во свете ходите,
Да взидите на небо, небесно живите![187]

Именно эта интонация характерна для «Вертограда многоцветного», где много морализирования, примеров добродетели, познавательных сведений по истории, географии и естествознанию (на основе Плиния Старшего), лингвистических толкований, рассуждений о доброй монархии и тирании, остроумных анекдотов. Западное, главным образом, латинское образование Симеона Полоцкого отразилось прежде всего в трактовке исторических тем. Вместо известных библейских персонажей, характерных для восточнославянских повестей, мы встречаем здесь полководцев, ученых и поэтов классицизма, как в ученой литературе католического мира: от Гомера до Аристотеля, Демосфена, Анакреонта и Софокла.

Одновременно с «Вертоградом многоцветным» Симеон Полоцкий подготовил для печати в 1678 г. полный рифмованный перевод «Псалмов» Давида, и здесь следуя литературной традиции, которая еще веком ранее в Польше ознакомилась с соответствующим переводом Яна Кохановского. Этот перевод вызывал большое негодование защитников древней религиозной московской культуры, которым передача священного религиозного текста в светской поэтической форме представлялась кощунством. У сторонников противоположной партии «латинистов» и «западников» этот перевод встретил, напротив, горячий прием, и уже в 1680 г. текст Симеона Полоцкого был положен на музыку певчим В. П. Титовым.

Третий сборник Симеона Полоцкого, завершенный в 1679 г. и получивший название «Рифмологион», содержит прежде всего стихи, написанные к торжественному случаю, и панегирики государям. Здесь мы находим восхваление самодержавной власти и русского государства, его миссии освободителя христиан от турецкого ига. Ответственный за воспитание детей царя, белорусский монах являлся лучшим глашатаем официальных концепций, стремления возвеличить Московию, перед которой постоянно маячил мираж Константинополя. В этом отношении примечательно стихотворение, посвященное дню рождения Петра Алексеевича, будущего Петра Великого:

Радость велию месяц май явил есть,
Яко нам царевич Петр яве ся родил есть...
... Победитель прииде и хочет отмстити,
Царствующий оный ныне освободи.
О Константине граде! Зело веселися!
И святая София церква — просветися!
Православный родися ныне нам царевич,
Великий князь московский Петр Алексеевич...[188]

В целом, поэтическое наследие Симеона Полоцкого не свидетельствует о высоком поэтическом даре автора. И вновь больше, чем выражение отдельной личности, историка литературы интересуют признаки общей эволюции, то есть документы «литературной цивилизации», близкой к завершению своего цикла. Как теоретик и образец «силлабической поэзии», Симеон Полоцкий ознаменовал своим творчеством следующий фундаментальный этап в развитии новых ветвей от единого ствола церковнославянского стиля, предварив во многих отношениях русский классицизм (французского образца) XVIII в. Позднее мы увидим, какую роль сыграет авангардная силлабическая поэзия для зарождения русской драматургии. Его стих, гибкий в своем одноголосье, нашел прекрасное применение в двух драмах, более близких к разговорной речи, то есть «славяно-русскому» стилю светской культуры, которые автор включил в «Рифмологион».

«Силлабическая поэзия» после безвременной смерти Симеона завоевала большую популярность и сохраняла ее вплоть до начала XVIII в. благодаря двум его ученикам: Сильвестру Медведеву и Кариону Истомину.