История дзэн-буддизма

В высшем царстве истинной таковости
Нет различий между «собой» и «другим»:
В стремлении к абсолютной тождественности
Мы можем сказать лишь одно – «не-двойственность».
В «не-двойственности» все едино,
Все постигается в ней.
Мудрецы десяти сторон света
Приобщаются к этой Абсолютной Истине,
Которая неподвластна скоротечности (времени)
и протяженности (пространству).
Для пребывающих в ней одно мгновение равно
десяти тысячам лет.
Осознаем мы это или нет,
Она проявляется повсеместно.
Бесконечно малое может быть бесконечно большим,
Ибо внешние условия более не существуют.
Бесконечно большое может быть бесконечно малым,
Ибо границы объективного не принимаются во внимание.
Тождественность подобна неравенству,
Неравенство подобно тождественности.
Там, где это состояние недостижимо,
Нет места торопливости.
Один во Всех,
И Все в Одном.
Постигнув это,
Нет смысла горевать о собственном несовершенстве!
Там, где Разум неотделим от верующего сознания,
А верующее сознание неотделимо от Разума,
Слова перестают звучать,
Ибо там нет прошлого, настоящего и будущего.

Во времена Дао-синя (580–651), которого хроники называют четвертым патриархом, произошли существенные изменения в общественном укладе, которые позволили дзэн укорениться в китайском обществе. Эти перемены были связаны с упорядочиванием жизни в монастырях во времена правления династий Тан и Сун, когда Дао-синь отказался от скитальческой жизни, которую вели его предшественники, в пользу постоянного места жительства. После того как Дао-синь расстался со своим учителем Сэн-цанем (602 г.), с которым провел десять лет в скитаниях, он провел следующие десять лет в монастыре на горе Лу и затем окончательно поселился на горе Шуаньфэн, где весьма плодотворно провел более тридцати лет, сплотив вокруг себя более чем пятьсот учеников, вставших на путь к просветлению. Сильный характер, ученость и аскетический образ жизни Дао-синя немало способствовали тому, что многие известные люди стали его учениками. Количество проживающих в монастырях людей неуклонно росло, что неизбежно привело к социальным переменам. Сбор пожертвований в окрестностях монастырей не мог обеспечить жизни монахов, а своих средств к существованию у них не было. Монахам не оставалось ничего иного, как начать самостоятельно зарабатывать себе хлеб насущный. Теперь они не только занимались домашним хозяйством, но и работали в садах и огородах.

Из имеющихся источников не совсем ясно, существовало ли в общине разделение труда, когда одни монахи занимались медитацией, в то время как другие выполняли административные функции и трудились в поте лица. Как бы там ни было, дух дзэн царил среди всех членов монастырской братии. Медитация и декламация сутр сочетались с повседневными обязанностями по дому и в поле. Отныне сущность дзэн лаконично обозначалась четырьмя китайскими иероглифами: «работать, проживать, сидеть, отдыхать». Таким образом, социальное расслоение и экономическая необходимость оказали существенное влияние на идеологические основы движения, подобно тому как это произошло в монастырской жизни на Западе, в период Средневековья. Подобный уклад последователей учения способствовал вовлечению в движение мирян, которые в ходе его дальнейшего развития создали целостную культуру дзэн.

Дао-синь сидел в медитации денно и нощно. В хрониках сообщается о том, что в течение шестидесяти лет он ни разу не прилег. Вновь и вновь он наставляет своих учеников:

«Отнеситесь серьезно к занятиям медитацией! Сидеть в медитации важнее всего прочего. К тому времени, как вы проведете в занятиях медитацией от трех до пяти лет, вы научитесь обходиться малым количеством пищи. Закройте дверь и сидите! Не декламируйте сутр и ни с кем не разговаривайте! Если вы будете настойчиво совершенствоваться в этом в течение долгого времени, то плод будет сладок, как мякоть ореха, которую обезьяна достает из скорлупы. Но редко кому удается достичь такого состояния».

Традиция также сообщает об особом методе сосредоточения, который Дао-синь рекомендовал своим ученикам[19].