История экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Этот общий промышленный упадок приписывали тому, что в Нидерландах якобы отсутствовало широкое понимание народнохозяйственных вопросов, а также несчастному стремлению во всем подражать Франции и проводить у себя политику Кольбера, забывая при этом, что экономические мероприятия должны соответствовать особенностям различных стран. Для Нидерландов французские покровительственные законы не годились. Цель и задачу Нидерландов должна была составлять не промышленность, а всемирная торговля; искусственно насажденная промышленность должна была погибнуть, едва восстановятся нормальные экономические условия[176]. Новые виды промышленности носили временный, преходящий характер. Самое их возникновение было вызвано, упадком нидерландского экспорта во Францию в результате французской экономической политики; сокращение же экспорта, естественно, вызвало также уменьшение импорта из Франции, вследствие чего Нидерланды были вынуждены развивать собственное производство, а иммиграция гугенотов открыла для этого особенно благоприятные возможности. Все шло хорошо, пока продолжали существовать эти предпосылки и пока новые виды промышленности были конкурентоспособны. С восстановлением мира резко выступило противоречие между характером Нидерландов как торгового государства, всеобщего рынка и складочного места, где по самой низкой цене можно было приобрести любые товары, и их характером как индустриального государства, которое было склонно и вынуждено охранять свою промышленность искусственными мерами^{529}. Купец должен был сообразовываться с желаниями своих покупателей; он не желал, да и не мог заставить чужие народы приобретать преимущественно изделия нидерландской промышленности. Поэтому связь с искусственно поддерживаемой отечественной промышленностью оказалась для него обременительной и стеснительной. В результате новые промышленные предприятия стали постепенно исчезать.

В то время как старые виды промышленности, продукция которых благодаря беженцам улучшилась и модернизировалась, как, например, кожевенная, сахарно-рафинадная, производство буры, камфоры и свинцовых белил в Амстердаме, Роттердаме, Схидаме, Утрехте, Дордрехте и т.д., продолжали еще существовать, предприятия, производившие предметы роскоши, быстро сошли на-нет.

При этом обнаружилось такое положение денежного рынка, которое прямо противоречит интересам промышленности, имеющей прочные корни в стране. Без кредита производство шелковых и прочих материй не могло существовать, но денежный рынок видел для себя выгоду не только в туземной промышленности, но столь же и в иностранной. Шелковая промышленность Пьемонта, Италии и Франции легко получала на амстердамской бирже кредит на два года, Что оказывалось очень убыточным для местных фабрикантов вследствие повышения цен^{530}.

Во второй половине XVIII в., после того как прекратила свое существование большая часть созданных гугенотами новых видов промышленности, общий упадок охватил также остаток сохранившихся еще старых видов промышленности. Причину тому следует искать не в одной только промышленности, а также в вышеупомянутой эгоистической экономической политике городов, не разрешавших деревне принимать участие в промышленной деятельности. Промышленность, возможно, держалась бы более длительное время, если бы торговлю не притесняли в такой степени, если бы на нее не переложили налогового бремени, созданного всеми прежними войнами, что принесло большой вред этой самой важной отрасли деятельности. Предпринимавшиеся во второй половине столетия попытки задержать этот упадок, поддержать промышленность выдачей премий и другими льготами, а также путем научного инструктирования, посредством создания научных обществ — не могли более сдержать неумолимый ход вещей. Бесполезными оказались также постановления штатов Голландии, принятые ими в 1749 и 1753 гг., которыми был запрещен вывоз инструментов, особенно для шелкопрядилен, шерстяных и прядильных фабрик и т. д.; напрасным также оказалось постановление от 24 декабря 1751 г. о запрещении вербовки мастеров для заграницы. Всеми этими мерами нельзя уже было спасти от гибели шелковые фабрики и лесопильные заводы^{531}. Этим нельзя было добиться устранения германской текстильной промышленности, а также лесопильных заводов, созданных русскими и датчанами, начавшими непосредственную торговлю лесом с Пиренейским полуостровом.

Скоро в Голландии стали отдавать себе отчет в бесполезности для промышленности, вырабатывающей более дорогие изделия, даже таких мероприятий, как запрещение ввоза. Когда в Англии (где с основанной там шелковой промышленностью проделывали такие же опыты) в середине XVIII в. был запрещен ввоз иностранных шелковых товаров, то в Нидерландах, вопреки желанию фабрикантов, не последовали этому примеру, так как интересы торговли требовали свободной конкуренции.