История елочной игрушки, или как наряжали советскую елку

Переживший блокаду впоследствии вспоминал, как накануне нового, 1942 года дедушка решил устроить ему новогоднюю елку. Поскольку достать ее в блокадном Ленинграде было невозможно, он взял акварельные краски и нарисовал ее прямо на обоях. Потом вбил гвоздики в концы нарисованных ветвей и повесил на них елочные игрушки: «От настоящих игрушек нарисованная елка словно ожила! От нее, кажется, запахло хвоей». Самым потрясающим было то, что среди игрушек обнаружились большие грецкие орехи в посеребренной скорлупе и конфеты «Раковая шейка» и «Мишка на севере», которые висели на новогодней елке в довоенном 1940 году. В полночь конфеты были торжественно съедены. Дедушке оставалось жить три с половиной месяца…346

Советская новогодняя открытка. 1945. Из коллекции автора

Елочная игрушка времен Второй мировой войны. Лофотенский военный музей, Норвегия. Фото Сергея Сигачёва. periskop.livejournal.com/369696.html

Интересно заметить, что в годы Великой Отечественной войны елка и елочная игрушка как важное пропагандистское и воспитательное средство использовалось не только советскими воспитателями, но и противником для пропаганды «нового порядка». Так, на оккупированной территории рекомендовалось перед Рождеством проводить утренник для детей 5–8 лет с наряженной елкой под девизом «Как детей чекист советский чудной елочки лишил, но затем солдат немецкий детям елку возвратил» (в роли Бабы-Яги по сценарию выступал сотрудник НКВД)347. В самой Германии производились елочные игрушки в виде бомб, снарядов, ручных гранат, самолетов, танков, стеклянных шаров со свастикой, елочных фигурок, изображающих «врагов немецкого народа», которых «вешали» на еловой ветке. Нацистские идеологи подкорректировали истинный смысл христианского Рождества и его символику, наделив их языческими древнегерманскими корнями. Фарфоровые елочные игрушки отныне были расписаны руническими знаками (свастиками, треугольниками, кружками, спиралями, зигзагами). Место доброго старого Николауса, приносившего детям подарки, занял грозный языческий Водан, изображавшийся как всадник на белом коне, часто – в военном мундире и каске. Младенец Христос превратился в золотоволосого и голубоглазого арийского ребенка в золотой люльке348. Таким образом, в советской и немецкой «политической» елочной игрушке того времени было много общего.

Значительную часть размещенных на советской елке украшений составляли в то время игрушки самодельные. Вначале потому, что на елку просто нечего было повесить, позднее – потому что коллективный труд в любом его виде был положен в основу советской образовательно-воспитательной системы. В процессе самостоятельного изготовления образ игрушки прочнее и точнее закреплялся в детской памяти, в том числе и образ, наделенный высоким советским символическим смыслом. Елочные игрушки делали дома, на уроках рисования и труда, а потом с гордостью украшали этими фонариками, корзиночками и флажками стоявшую в классе елку. Образцы елочных самоделок и описание способов их изготовления заполняли советские журналы и массовые издания как для детей, так и для взрослых349. Особенно много их было, по словам современников, в детских журналах «Еж» и «Круглый год». Среди предлагаемых к изготовлению елочных украшений было немало вполне «советских» (куколка-пионерка с флажком, парашютист, аэроплан, красноармеец, милиционер, девочка-колхозница и др.). Однако помимо «советских» предлагались и игрушки вполне традиционные. Например, ноябрьский номер журнала «Мурзилка» за 1937 год наряду с «парашютистом» рекомендовал ребятам сделать подсвечник и размещал на своих страницах необходимые чертежи350. Публиковались в детских журналах также результаты конкурсов на лучшую елочную игрушку и изображения самих игрушек-победительниц351.

Пригласительные билеты на елку. 1947, 1954, 1950–1960-е гг.

Но во многих семьях и в 1930-е, и в 1940-е годы, и позже по-прежнему продолжали делать «аполитичные» елочные игрушки, традиция и навыки изготовления которых восходили еще к дореволюционному периоду и рождественской елке. Подробно и эмоционально описывает процесс изготовления таких игрушек («священнодействие», как она его называет) дочь детского врача Ирина Токмакова в своих воспоминаниях о детстве, относящихся к 1935–1937 годам. Небольшой отрывок из этих воспоминаний приведен в уже не раз упоминавшейся книге Е.В. Душечкиной352. Но поскольку многие из описанных И. Токмаковой «технологий» постепенно уходят в небытие и, вероятно, ее воспоминания – один из самых пространных и детализированных текстов личного происхождения, отразивших процесс изготовления домодельной елочной игрушки в советское время, позволю себе привести здесь часть этого текста в расширенном варианте: