История евреев с древнейших времен по шестидневную войну

Не следует думать, что условия жизни в гетто казались тогда такими же мрачными, как они кажутся нам. В большинстве случаев, действительно, евреи яростно боролись против его создания. Однако вскоре им стало ясно, что стены гетто, предназначавшиеся первоначально для того, чтобы запереть жертвы внутри, в то же время отлично защищали их от врагов. Не случайно ворота зачастую снабжались запорами с внутренней стороны - на случай опасности извне. Кроме того, с редкой для угнетенных масс проницательностью евреи поняли, что сегрегация, как бы унизительна она ни была, является хорошим средством сохранения национальной солидарности и культуры. Таким образом, мы сталкиваемся с удивительным парадоксом: в некоторых местах в Италии был установлен и долгое время соблюдался ежегодный праздник в честь создания гетто.

Вход в гетто вел под низкую арку и закрывался массивными воротами. Охраняли его христиане-привратники, плата которым шла за счет их жертв. В больших городах гетто имело второй вход, точно так же охраняемый, в противоположном конце; однако больше двух входов иметь запрещалось, хотя временами этим правилом и пренебрегали. Считалось серьезным преступлением еврею находиться вне гетто, а христианину - внутри его после заката солнца. Это последнее предостережение было вызвано как религиозными правилами, так и соображениями о чистоте расы, ибо половая связь между приверженцами разных религий считалась почти таким же преступлением, как кровосмешение, и наказывалось так же. Ворота гетто были закрыты и жители его заперты внутри также в дни больших христианских праздников до окончания мессы.

Однако тяготы были не столь велики, как может показаться. Правда, кое-где еврейский квартал представлял собой одну узкую улочку или один двор. Но в большинстве случаев - в Риме, Венеции, Люблине или Праге - имелся целый лабиринт улиц, настоящий город в городе. Названия улиц в этих старинных кварталах до сих пор свидетельствуют о еврейском характере жизни, которая когда-то била здесь ключом.

Во Франкфурте на каждом доме была прибита эмблема, по которой часто назывались семьи, жившие в доме. Ротшильды, Адлеры и Шаффы познакомили цивилизованный мир с названиями домов - Красный щит, Орел и Овца - на этой знаменитой "Еврейской улице", крупнейшей во всей Германии.

Одна особенность сразу бросалась в глаза посетителю гетто: большая высота домов. Размеры еврейского квартала обычно не изменялись, и единственный способ разместить растущее население (уровень жизни евреев был относительно высок, и семьи всегда были многодетными) был тот, который спустя несколько столетий в самых современных условиях получил развитие в Америке. Вместо того, чтобы расширяться в стороны, что было невозможно, приходилось расти вверх, добавляя все новые этажи к высокому зданию. Издали казалось иногда, что поднималась сама почва под еврейским кварталом, который возвышался над остальной частью города. Сооружения были чаще дерзкими, чем прочными. Нередко случалось, что они обрушивались, не выдержав дополнительной нагрузки, и превращали свадьбу или обручение в поминки. Особенно опасны были пожары в гетто, иногда приносившие страшные разрушения, прежде чем могла придти помощь извне. Франкфурт, Никольсбург и Верона надолго запомнили пожары, принесшие колоссальные разрушения.

Перенаселенность привела к еще одному важному результату. Евреи, которым закон запрещал владеть недвижимым имуществом, не могли купить себе дом даже в гетто. Жадность христианина-домовладельца ничем не сдерживалась, и жильцу всегда угрожала опасность быть выброшенным из дома без предупреждения, как только кто-либо предложит домовладельцу более выгодную арендную плату. Решение этой проблемы было найдено в применении старинного еврейского закона "Хазака" (право на владение). Этот закон устанавливал своеобразное право арендатора, защищавшее его от чрезмерных претензий и от эксплуатации. Никому ни при каких обстоятельствах не разрешалось прогонять арендатора или предлагать более высокую арендную плату. Таким образом, жить в доме и владеть им стали понятиями эквивалентными. Собственность можно было дарить или продавать, передавать по наследству сыну или включать в приданое дочери, но пока арендатор вносил арендную плату, он был в безопасности. Хазака, во многих случаях признавалась и гражданскими властями. Это поразительный пример приспособляемости еврейского закона к самым различным обстоятельствам и вместе с тем удивительно точный прообраз тех законов, к которым прибегают в наши дни в городах Европы и Америки для защиты квартиросъемщиков.