История евреев с древнейших времен по шестидневную войну

Однако лишь Германия с безжалостной логичностью и дьявольской изобретательностью довела систему издевательств в гетто до максимума. До какого-то момента евреи были полезны городу или государству, но затем их присутствие становилось излишним и вызывало недовольство. Официальное разрешение на жительство обычно давалось на определенное число семей, которое должно было оставаться неизменным. Но население, естественно, росло. Никакими постановлениями нельзя было регулировать рождаемость, но браки и число семей находились под строгим надзором. Только старший сын в семье имел право жениться и жить своим домом, отдельно. В других местах разрешения на женитьбу выдавались строго в соответствии с числом умерших. Во всяком случае, ни один еврей не мог жениться без официального разрешения. Таким образом, этой части человеческой расы отказывалось в самом святом и основном праве человека. К югу от Альп эта гнусная система никогда не применялась, но к северу от них она сохранялась еще долгие годы после того, как само гетто ушло в прошлое.

Свободные профессии были для евреев закрыты (хотя на счастливом острове Корфу им позволено было заниматься юриспруденцией). Точно так же закрыты были и почти все другие занятия и ремесла. Евреям не разрешалось торговать никакими новыми товарами. Дозволялась им лишь торговля старьем, что стало типичным еврейским занятием вплоть до наших дней. Не удивительно поэтому, что при таких обстоятельствах они прибегали к различным хитроумным уловкам, например, слегка надрывали совершенно новую одежду, чтобы ее можно было считать поношенной. Заняться текстильным или каким-либо, иным, производством значило, вызвать протест конкурентов, за которым обычно следовал запрет от властей. Лишь портняжным и сапожным ремеслом евреи обычно могли заниматься без помех, хотя им и запрещалось продавать свой товар непосредственно покупателям. Поскольку открывать магазины вне гетто евреям не разрешалось, им приходилось заниматься торговлей вразнос, что со временем стало чуть ли не их монополией. Бродячий торговец-еврей с коробом на спине стал в XVIII веке обычной деталью сельского пейзажа во всей Европе, вплоть до отдаленной Англии.

Невозможно было исключить евреев с их широкими международными связями из торговли драгоценными камнями и ювелирными изделиями; во многих местах она целиком находилась в их руках. Ростовщичество и торговля старьем были навязаны евреям сверху. Во многих итальянских городах (отличным примером служит Венеция) закон обязывал евреев содержать учреждение такого рода для блага городских бедняков, причем это являлось одним из основных условий существования в городе общины.

Там, где ограничения не были столь строгими, структура экономической жизни евреев была в общем такая же, как нееврейского населения. В Праге, например, издавна были четыре еврейских цеха: мясников, ювелиров, портных и сапожников. В крупных городах Польши (как в древности в Александрии или Иерусалиме) каждый цех имел собственную синагогу. В Люблине до сих пор сохранились синагоги, принадлежавшие когда-то медникам, портным, приказчикам и носильщикам.

Несмотря на все ограничения, евреи во все века с особым рвением занимались медициной. Часто звание врача сочеталось со званием раввина: молодые люди обычно изучали медицину в Падуанском университете и посещали лекции в знаменитом местном ешиботе. Туда стекались жаждавшие знаний бедные студенты из всех перенаселенных гетто Польши, и некоторые из них в дальнейшем становились известными врачами, как, например, лейб-доктор великого визиря в Константинополе.

Правда, врачам-евреям запрещалось заниматься лечением правоверных христиан. Однако в тяжелых случаях церковь закрывала на это глаза. Коронованные персоны и князья церкви больше считались со своим здоровьем, чем с церковными законами. К желтой шляпе врача-еврея не особенно присматривались, когда он входил в дом умирающего вельможи или когда его торопливо вводили даже в Ватикан.

3. Гетто представляло собой в полном смысле слова "государство в государстве". Оно осуществляло связь евреев с властью, игнорировавшей обычно отдельного человека. Община представляла интересы жителей гетто как единого коллектива; специально назначенным представителям поручалось действовать от имени общины в юридических и политических вопросах. Не следует полагать, что общины управлялись на демократической основе. Во главе ее стоял небольшой совет. Его избирал более крупный орган, в который входили все основные плательщики общинного налога; этот орган решал все важнейшие деда. При такой системе беднота вообще не имела голос" во внутренних делах общины. На юге Франция и а других местах, находившихся под сильным испанским влиянием, община (кроме беднейших слоев) делилась на три избирательных курии в соответствии с состоянием; каждая курия пользовалась равным голосом в управлении. Эта система давала непропорционально большой вес богатым слоям еврейского населения.