История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

Врачи-евреи были ограничены частной практикой и лишены права занимать государственные или общественные должности. Даже автономные земские учреждения все больше и больше перенимали практику отказа в назначении евреев, и очень часто в печатных объявлениях земств, предлагающих медицинские должности, содержалась оговорка кроме евреев («кроме евреев»).

Школьное образование еврейских детей было подавлено так же безжалостно, как и прежде. Позорная школьная норма, введенная в 1887 г. со все возрастающей неумолимостью выполняла свою задачу по осуждению на духовную смерть еврейских юношей, стучавшихся в двери гимназий и университетов. В начале 1898 года должность министра народного просвещения, которую занимал Деланов, была возложена на московского профессора Боголепова. Хотя Деланов иной раз склонялся к смягчению суровости школьной нормы, — ходили слухи, что этот добродушный сановник не выносит женского плача, и слезные мольбы матерей отвергнутых учеников заставили его санкционировать прием определенного числа еврейских детей сверх установленной процентной нормы, — его преемник Боголепов, академический педагог, ставший жандармом просвещения, был невосприимчив к чувству жалости. В течение трех лет своего правления он не только не допускал малейшего отклонения от установленной нормы, но и пытался ее еще более урезать. Таким образом, было издано распоряжение исчислять процентную норму поступающих евреев в университеты не в ее отношении к общему числу ежегодных приемов, а отдельно по каждому факультету (1898-1899 гг.). Это положение имело целью ограничить количество студентов-евреев, стекавшихся на медицинский и юридический факультеты, так как, ввиду того, что евреи были полностью лишены приема в общеобразовательные учреждения, другие факультеты не предлагали им даже спортивный шанс заработать на жизнь. Беспощадность Министерства народного просвещения по отношению к еврейской молодежи официально оправдывалась тем, что некоторые элементы среди них были причастны к революционному движению, которое как раз в это время приняло в русском студенчестве особую напряженность. Это мнение было открыто выражено в циркуляре министерства от 26 мая 1901 г., в котором говорилось следующее: «Беспорядки, происходившие в конце 90-х годов в высших учебных заведениях, свидетельствовали о том, что зачинщики среди этих беспорядков были в значительной степени лица нерусского происхождения».

Сам Боголепов, реакционный министр просвещения, пал жертвой этой студенческой агитации. Он погиб от пули террориста, который оказался чистокровным русским по происхождению. Его преемник, генерал Ванновский (1901-1902), хотя и пытался смягчить университетские беспорядки политикой «любезной заботы», сохранял прежнюю бескомпромиссную позицию по отношению к евреям. Ввиду того, что, несмотря на все ограничения, доля студентов-евреев во всех университетах фактически превышала установленную законом норму, новый министр постановил временно сократить процент приема евреев в следующей пропорции: два процента для столиц (вместо прежних трех процентов), три процента для университетов вне черты оседлости (вместо пяти процентов) и семь процентов для черты оседлости (вместо десяти процентов).

Были усилены даже ограничения на прием евреев в гимназии. В 1901 г. еврейским детям, окончившим прогимназию[93] запрещалось продолжать обучение в старших классах гимназии, если не было свободных еврейских вакансий в пределах процентной нормы — поистине чудесная случайность. Та же политика была распространена на коммерческие школы, основанные на средства, предоставленные купеческим сословием, и большая часть которых поступила от евреев. В коммерческие школы, которые содержались коммерческими ассоциациями, еврейские дети принимались только пропорционально взносам еврейских купцов на содержание конкретной школы. Однако в частных коммерческих школах для учеников-евреев были установлены проценты всех видов, варьирующиеся от десяти до пятидесяти процентов. Это положение привело к тому, что родители-евреи были жизненно заинтересованы в том, чтобы как можно больше детей-христиан поступили, чтобы тем самым увеличить количество еврейских вакансий. Иногда отец-еврей, в надежде создать вакансию для своего сына, уговаривал христианина отправить своего мальчика в коммерческое училище (хотя последнее, как правило, мало привлекало христианское население), беря на себя обязательство платить все расходы, связанные с его образованием. И все же многие еврейские дети, несмотря на все эти унижения, оказались за дверями промежуточных русских школ.