История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

В своем ответе Лилиенталь привел впечатляющий набор аргументов: что вы выиграете, сопротивляясь новым мерам? Это будет только раздражать правительство и заставит его продолжать свою систему репрессий, тогда как в настоящее время вам предоставляется возможность доказать, что евреи не враги культуры и заслуживают лучшей участи.

На вопрос, есть ли у еврейской общины какие-либо гарантии того, что план правительства не является завуалированной попыткой подорвать еврейскую религию, Лилиенталь в ответ торжественно пообещал свернуть свою миссию, как только обнаружит, что правительство связанные с ним тайные намерения против иудаизма. Кружок «просвещенных» евреев в Вильно пообещал Лилиенталю свою поддержку, и он уехал, полный веры в успех своего предприятия.

В Минске его ждало жестокое разочарование. Здесь аргументы, выдвинутые оппонентами в страстных дебатах на публичном собрании, носили скорее утилитарный, чем идеалистический характер.

Пока правительство не предоставит равных прав евреям, всеобщая культура будет только его несчастьем. Простой необразованный еврей не останавливается перед низкой профессией фактора или коробейника, ибо, черпая утешение и радость от своей религии, он примиряется со своей жалкой участью. Но еврей, образованный и просвещенный, но не имеющий возможности занять почетное положение в стране, будет движим чувством недовольства к отказу от своей религии, и ни один честный отец не подумает дать своим детям образование, которое может привести к такой проблеме.

Противники официального просвещения в Минске не удовлетворились выдвижением доводов, апеллирующих к разуму. И на собрании, и на улице Лилиенталь был объектом оскорбительных замечаний толпы.

По возвращении в Петербург Лилиенталь представил Уварову отчет, который убедил министра в том, что проведение школьной реформы является трудной, но не безнадежной задачей.

22 июня 1842 года был издан имперский рескрипт, согласно которому все еврейские школы, в том числе хедеры и ешибы, были переданы в ведение Министерства народного просвещения. Одновременно было объявлено, что правительство созвало комиссию из четырех раввинов для встречи в Санкт-Петербурге.

в Петербурге с целью «поддержки усилий правительства» в проведении школьной реформы. Этот комитет должен был служить российскому еврейству гарантией того, что школьные реформы не будут направлены против еврейской религии.

В то же время Лилиенталю было приказано снова перейти к черте оседлости. Ему было приказано совершить поездку главным образом через юго-западное и новороссийское правительства и оказывать влияние на еврейские массы в соответствии с инструкциями, полученными от министерства. Перед тем, как отправиться в путь, Лилиенталь опубликовал брошюру на иврите под названием «Маггид Йешуа «(«Вестник спасения»), в которой призывал еврейские общины с готовностью выполнять пожелания правительства. В своих частных письмах, адресованных видным евреям, Лилиенталь выражал уверенность, что школьный указ был лишь предвестником ряда мер по улучшению гражданского положения евреев.

На этот раз Лилиенталь добился большего успеха, чем в свое первое путешествие. В нескольких крупных центрах, таких как Бердичев, Одесса, Кишинев, ему оказали дружеский прием и заверили в сотрудничестве общин в обеспечении успеха новой школьной системы. Полный новых надежд, Лилиенталь вернулся в 1843 году в Санкт-Петербург.

Санкт-Петербург для участия в работе «раввинской комиссии», которая была созвана правительством и теперь проводила свои заседания в столице с мая по август.

Состав Раввинской комиссии не вполне оправдывал ее название. На ней было всего два «духовных деятеля», президент Талмудической академии Воложина рабби Ицхок (Исаак) Ицхаки, и лидер белых русских хасидов рабби Мендель Шнеорсон, в то время как Юго-Западный регион и Новороссия прислала двух мирян: банкира Гальперина из Бердичева и директора еврейской школы в Одессе Бецалеля Штерна. Два представителя «духовенства» горячо защищали традиционную еврейскую школу, хедер, пытаясь спасти ее от министерского «надзора», направленного на ее уничтожение. В конце концов был достигнут компромисс: традиционный хедер нужно было пока оставить нетронутым, но предлагаемой школе Короны было предоставлено полное право конкурировать с ним. Комиссия дошла даже до того, что разработала программу еврейских исследований для школы нового типа.

Труды Раввинской комиссии были представлены Еврейскому комитету под председательством Киселева и обсуждены им в связи с общим планом русской школьной реформы. Необходимо было найти равнодействующую между двумя противоборствующими силами: между желанием правительства заменить старомодную еврейскую школу русской коронной школой и решимостью русского еврейства сохранить свою собственную школу как оплот против навязанных официальных институтов. на него. Правительство стремилось проводить свою политику и вынуждено было прибегать к дипломатическим ухищрениям.