История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

Был краткий миг передышки, когда, по выражению русского поэта, «устала рука бойца убивать». Русское правительство вдруг почувствовало необходимость перейти от средневековых форм меценатства к более просвещенным и совершенным методам. Среди видных государственных деятелей России были такие люди, как министр народного просвещения Сергий Уваров, которые были хорошо знакомы с западноевропейскими обычаями и полностью осознавали тот факт, что реакционные правительства Австрии и Пруссии изобрели несколько ухищрений для обращения с еврейским населением. проблемы, которые могли бы быть с пользой применены в их собственной стране. Стремясь избежать всякого контакта с «гнилым Западом» и постоянно опасаясь европейских политических движений, русское правительство тем не менее было готово ухватиться за пережитки «просвещенного абсолютизма», которые еще бродили, особенно в Австрии, в первые десятилетия девятнадцатого века. Что касается Пруссии, то обилие ассимилированных и обращенных евреев в этой стране и их попытки религиозной реформы, которые в воображении миссионера были тождественны смене фронта в пользу христианства, имели собственное очарование для русского народа. высокопоставленные лица. Неудивительно поэтому, что правительство поддалось искушению воспользоваться некоторыми ухищрениями западноевропейской реакции, оставив при этом в запасе полицейский кнут подлинно русского производства.

В 1840 году Государственный совет снова был занят обсуждением еврейского вопроса, на этот раз с теоретической точки зрения. Донесения губернских управителей, в частности Бибикова, киевского генерал-губернатора, останавливались на том, что даже «Устав» 1835 г. не сумел «исправить» евреев. Корень зла лежал, скорее, в их «религиозном фанатизме и сепаратизме», избавиться от которых можно было только изменением их внутренней жизни. Министры народного просвещения и внутренних дел Уваров и Строганов воспользовались случаем, чтобы изложить принципы своей новой системы исправления перед Государственным советом. Кульминацией прений стала замечательная записка, представленная Советом Николаю I.

В этом документе правительство признается в своем бессилии бороться с «недостатками» еврейских масс, такими, как «отсутствие полезного труда, их вредное занятие мелкой торговлей, бродяжничество и упорное отчуждение от общей общественной жизни». Его неудачу правительство приписывает тому факту, что зло еврейской исключительности до сих пор не подверглось нападкам в самом его корне, которое укоренилось в религиозной и общинной организации евреев. Источником всех несчастий является Талмуд, который «воспитывает в евреях крайнее презрение к иноверным народам» и вселяет в них желание «господствовать над остальным миром». В результате отвратительного учения Талмуда «евреи не могут не рассматривать свое присутствие в любой другой стране, кроме Палестины, как пребывание в плену» и «они вынуждены подчиняться своим собственным властям, а не чужому правительству». Этим объясняется «всемогущество кагалов», которые, вопреки государственному закону, тайными средствами поддерживают свою автономную власть как в общинных, так и в судебных делах, употребляя для этой цели бесконтрольные суммы особых еврейских доходов, мясных налог. Воспитание еврейской молодежи поручено меламедам, «классу домашних учителей, погруженных в глубочайшее невежество и суеверие», и «под влиянием этих фанатиков дети впитывают пагубные представления о нетерпимости к другим народам». Наконец, особая одежда, которую носят евреи, помогает отделить их от окружающего христианского населения.

Российское правительство «приняло ряд защитных мер против евреев», не дав заметного эффекта. Даже Устав о воинской повинности «успех лишь в ограниченной степени изменить привычки евреев». Одного лишь поощрения сельского хозяйства и русского школьного образования оказалось недостаточно. Столь же бесплодными оказались изгнания из деревень; «евреи, правда, разорены, но положение крестьян не улучшилось».

Поэтому очевидно, — заявляет Совет, — что ограничения, которые идут только наполовину или налагаются извне полицией, недостаточны для того, чтобы направить эту огромную массу людей к полезным занятиям. С мученическим терпением евреи Западной Европы переносили самые жестокие гонения и все же сумели сохранить в неприкосновенности свой национальный тип, пока правительства не потрудились более глубоко исследовать причины, отделяющие евреев от общей гражданской жизни, чтобы иметь возможность атаковать сами причины.