История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

Мотив, который двигал московскими юдофобами, был совершенно очевиден: это было их горячее желание уничтожить последние остатки местной еврейской общины, подвергнув евреев религиозным и административным преследованиям и тем самым вынудив их бежать из центра греческого православия. Рост еврейского поселения в Москве был безжалостно остановлен. Евреев-ремесленников выслали еще в 1891 году, но евреям-купцам, купившим право на жительство во второй российской столице за тысячу рублей в год — налог, взимаемый с членов первой гильдии, — разрешили остаться. Кроме того, как крупнейший промышленный центр России, Москва, естественно, привлекала немало купцов-евреев, которые приезжали сюда временно по делам. С этими «новоприбывшими» обращались суровее, чем с инопланетными врагами в военное время. Полицейские сыщики рыскали по улицам и на вокзалах, хватая прохожих, имевших «семитское» выражение лица, и тащат их в полицейские участки «для проверки их права на жительство в Москве. " Несчастные евреи, чьи документы не соответствовали всем формальностям закона, были высланы сразу. В «Московских полицейских ведомостях» регулярно появлялась реклама о вознаграждении за поимку «бесправных» евреев. В октябре 1897 г. Московский полицмейстер объявил премию в равном размере за поимку одного еврея или двух грабителей.[91]

Наконец, русское правительство предприняло весьма действенный шаг к предотвращению увеличения еврейского населения Москвы. 22 января 1899 г. немедленно издан Высочайший указ, запрещающий купцам-евреям первой гильдии селиться в Москве, если они не получат особого разрешения от министра финансов и московского генерал-губернатора, с заранее оговоренным, что такое разрешение не должно быть предоставлено. Этим же указом был введен ряд оскорбительных дискриминаций в отношении уже обосновавшихся в Москве еврейских купцов путем лишения их права голоса в торговых товариществах и других подобных средств. В дальнейшем было откровенно признано, что все эти меры были продиктованы желанием «избавить, насколько возможно, правительство Москвы от уже осевших там на законных основаниях евреев».

3. Ограничения права на проживание

В то время как режим великого князя Сергия в Москве представлял собой острую стадию юдофобии, проявлявшуюся в жестокостях исключительного характера, центральное правительство в Петербурге проявляло ту же болезнь в более «нормальной» форме. Здесь угнетение евреев проводилось систематически и незаметно и осуществлялось как одна из важнейших функций государственного управления. Священный институт черты оседлости и другие оплоты политического антисемитизма ревностно охранялись верными сторожевыми псами русской реакции — различными министрами внутренних дел, сменявшими друг друга между 1895 и 1904 годами: Дурново (до осени 1895 г.), Горемыкин (1896-1899), Сипягин (1899-1902), Плеве (1902-1904). Правда, при режиме двух последних министров антисемитская температура поднималась выше нормы, но это было только благодаря тому, что усиленная тогда революционная пропаганда вообще побудила силы реакции к большему проявлению энергии. Помимо этих исключительных условий, жесткая последовательность в применении ограничительных законов была достаточной, чтобы объяснить многие трагедии в жизни евреев, а деспотизм провинциальных властей еще более усугублял положение и превращал трагедии в катастрофы.

Что касается черты оседлости, то правительство продолжало свою старую политику заточения евреев в пределах городов и поселков, тщательно ограждая деревни от наплыва евреев. С момента обнародования «Временных правил» в 1882 г. петербургские власти стремились к постепенной ликвидации тех сельских еврейских «старожилов», которым по этим правилам было разрешено оставаться в деревнях. Они ждали того времени, когда глаза русского мужика не будут больше обижаться на вид еврея. Но это благочестивое желание не сбылось достаточно быстро. Несколько воевод выдвинули простое предложение выгнать из сел всех евреев, не исключая и тех, кто там давно поселился. Однако этот шаг был сочтен слишком радикальным. Министр финансов Витте хотел решить проблему иначе. Он пытался убедить царя, что введение государственной монополии на спиртное автоматически вынудит евреев покинуть деревню, поскольку торговля спиртными напитками составляла основное занятие деревенских евреев.