История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

В течение 1789 года и первой половины 1790 года еврейский вопрос не поднимался на заседаниях Четырехлетнего сейма. В разгар страстных дебатов, бушевавших вокруг чрезвычайно важных законопроектов, затрагивающих все будущее государства, сейм остался глух к неоднократным напоминаниям Бутримовича, который требовал такой же безотлагательности для предложенной еврейской реформы. Горячие литературные дискуссии вокруг еврейского вопроса также не побудили народных представителей к более быстрому его рассмотрению. Но в этот момент зловещие крики с улицы стали проникать в палату депутатов, и сейму пришлось шевелиться.

Столичная толпа решила решить еврейский вопрос по-своему. Для христианских торговцев и ремесленников Варшавы еврейский вопрос был прежде всего вопросом профессиональной конкуренции. В течение первых двух лет Великого сейма старый закон, который ограничивал право евреев на проживание в Варшаве временными визитами во время коротких заседаний сеймов, автоматически вышел из употребления. Сейм продлил свои полномочия на ряд лет, евреи думали, что и они имеют право продлить срок своего пребывания. Соответственно постоянно растущая волна еврейских торговцев и ремесленников в поисках средств к существованию начала стекаться из провинций в оживленные торговые центры, и этот новый приток не мог не затронуть христианский средний класс, поскольку вновь прибывшие отвлекли покупателей. и клиенты от местных торговцев и ремесленников, которые были связаны с гильдиями и профсоюзами.

Привилегированные горожане, которые к тому времени были на грани того, чтобы сравняться в правах с шляхтой, подняли крик возмущения. В марте 1790 г. толпа объединенных ремесленников, среди которых особенно много портных и меховщиков, окружила ратушу и поклялась убить всех евреев, если магистрат откажется выслать их из Варшавы. Джон Декерт, известный поборник горожан, бывший в то время мэром, немедленно довел эту демонстрацию до сведения сейма, и последний направил двух своих членов для усмирения толпы. На вопрос депутатов о мотивах схода ремесленники заявили, что приезжие евреи делают жизнь невыносимой, вырывая последние заработки у христианских портных и скорняков. Депутаты пообещали разобраться. Соответственно, на следующий день еврейским ремесленникам и уличным торговцам было приказано покинуть город, и только торговцам, у которых были магазины или склады, было разрешено остаться.

Без гроша в кармане и без крова сосланные евреи не могли ничего сделать, кроме как тайно вернуться в Варшаву вскоре после этого. Возбуждение среди христианского населения началось вновь и 16 мая 1790 г. вылилось в бунт. Некий Фокс, член союза портных, случайно встретил в тот день на улице портного-еврея, который нес в руке какую-то работу. Он внезапно набросился на него и стал вырывать сверток у него из рук. Еврей вырвался и сумел убежать. На крики Фокса собралась толпа ремесленников-христиан. Кто-то распространил слух, что евреи убили портного-христианина. Сразу же поднялся крик о мести, и начался бунт. Толпа ворвалась на Тломацкую улицу, но была отбита евреями, укрывшимися за забором. На соседних улицах, однако, «победа» примостилась под знаменем толпы. Они грабили частные дома, а также магазины и склады, принадлежавшие евреям, унося все ценное, а остальное бросая в колодцы. Примчавшаяся городская стража была встречена градом камней и кирпичей. Только когда появился отряд пеших и конных солдат, толпа рассеялась и порядок был восстановлен.

Взбудораженный этими событиями, сейм приказал расследовать дело и привлечь виновных к ответственности. Справедливость в деле христианских злоумышленников сводилась к аресту Фокса и тюремному заключению некоторых его сообщников. По отношению к евреям были приняты суровые административные меры: всякого торговца или ремесленника, обнаруженного на улице с товаром или заказом, следовало препроводить в предводительскую караулку, наказать розгами и выслать. Так поступили с евреями-ремесленниками в то время, когда проекты реформ пестрели красноречивыми фразами о необходимости привлечения евреев к ремеслам в частности и производительным видам труда вообще.