История Европы. Том 1. Древняя Европа

Пелопоннесская война втянула многие полисы не только в интенсивное политическое, но и экономическое общение. Широкое распространение в IV в. бронзовой монеты в самых разных областях Греции показывает, что рыночные отношения продолжали активно развиваться и уже охватывали широкий ареал. Показателен пример Спарты, находившейся в V в. на довольно низком уровне экономического развития. После победы в Пелопоннесской войне в Лакедемон потоком хлынуло богатство. Один Лисандр привез в Спарту столько денег, что это повлияло на денежное обращение во всей Элладе. Полученные богатства разлагали консервативный экономический строй Спарты, способствовали подключению ее к товарным процессам, протекавшим в Греции.

Продолжала развиваться торговля. В Афинах IV в. по-прежнему остро стоял вопрос об импорте хлеба. Афинские источники красноречиво свидетельствуют о том, какие страсти разгорались вокруг торговли зерном. Продажа хлеба строго регламентировалась законами, но в тяжелые для полиса моменты они часто нарушались, что порождало бесчисленные процессы в судах. До нашего времени дошла одна из речей Лисия, выступавшего обвинителем по делу о хлебной спекуляции. Лисий утверждал, что торговцы бессовестно наживаются на нужде сограждан: «Когда вы всего более нуждаетесь в хлебе, они вырывают его у вас изо рта и не хотят продавать, чтобы мы не разговаривали о цене, а были бы рады купить у них хлеб по какой ни на есть цене. Таким образом, и во время мира они держат нас в осаде» (XXII, 15).

Войны существенно истощали казну полисов, поэтому перед теми постоянно стоял вопрос, каким путем ее пополнить. Афины возлагали большие надежды на знаменитые серебряные рудники Лавриона, которые издавна служили для них источником государственного дохода. В IV в. рудники стали использоваться интенсивнее, полис сдавал их в аренду частным лицам, своим же гражданам, надеясь таким образом упрочить экономическое положение. Но если раньше такая политика достигала цели, то теперь она приводила к тому, что арендаторы обогащались, а государство беднело. Какой-то процент от доходов арендаторов полис все равно получал, но очень небольшой. Знакомый с положением дел Ксенофонт написал трактат «О доходах», в котором предложил меры, направленные на увеличение доходности рудников для полиса, посоветовав государству поучиться искусству обогащения у своих граждан.

Другим источником для поддержания экономической стабилизации полиса стали литургии и эйсфора. Литургии — налог, взимаемый с граждан на нужды государства, — хотя и не приняли таких гигантских размеров, как в жалобах тех, кому приходилось их выполнять, все же значительно увеличились в размере. Чрезвычайный военный налог — эйсфора — налагался на всех граждан полиса в тяжелых военных и политических ситуациях, а они в IV в. возникали все чаще и чаще.

Новые веяния коснулись и социальной структуры полиса. Нужда государства в деньгах была столь велика, что оно пошло на изменение некоторых законов, обеспечивающих преимущество граждан перед негражданами. В Афинах увеличилось число свободных неграждан и вольноотпущенников, занятых в земледелии, ремесле, торговле, практически они трудились во всех сферах производства. Участие метеков в важной для полиса хлебной торговле было столь велико, что афинские законы перестали делать здесь различие между гражданами и негражданами. В IV в. впервые за всю историю государства и те, и другие оказались в равном положении, если шла тяжба, связанная с морскими займами. Некоторые метеки-трапезиты удостоились высшей награды — получили гражданские права.

Изменения произошли и в сфере рабства и рабовладения. Они не коснулись главного — принципов построения и существования общества, основанного на эксплуатации труда несвободных, но затронули этнический состав рабов. Раньше основную массу рабов в полисах составляли варвары, теперь все чаще стали встречаться рабы-греки. Начало этому процессу положила Пелопоннесская война, давшая много случаев порабощения военнопленных. Последующие военные конфликты упрочили подобную практику, хотя она и шла вразрез как с существующими традициями, так и с установившимися взглядами. Аристотель, излагая свою достаточно консервативную теорию рабства, не включал в категорию рабов военнопленных-греков, так как они были свободны по природе.