История Европы. Том 1. Древняя Европа

После убийства Домициана и объявления его «тираном», что влекло за собой уничтожение его статуй и имени на надписях, сенат и войско передали власть уже раньше намечавшемуся сенатом на пост императора престарелому консуляру Нерве из знатного рода Кокцеев, внуку и сыну знаменитых юристов и консулов. С него началась династия Антонинов, названная так по имени одного из ее представителей — Антонина Пия. К ней принадлежали Нерва (96-98 гг.), Траян (98-113 гг.), Адриан (117-138 гг.), Антоний Пий (138-161 гг.), Марк Аврелий (161-180 гг.) и Коммод (180-192 гг.). Кроме последнего, унаследовавшего престол от своего отца Марка Аврелия, все императоры этой династии усыновлялись своими предшественниками с одобрения армии и сената, т.е. были как бы выборными правителями, что особенно устраивало сенат, считавший, что такие принцепсы будут больше с ним считаться и больше от него зависеть, чем наследственные. Правление Антонинов знаменовалось примирением императоров с сенатом, осуществившимся с тем большей легкостью, что состав последнего все чаще пополнялся провинциалами, уже не столь связанными с традициями старой римской знати. Так, при Адриане италики составляли в сенате 58%. Кроме того, в него входили испанцы, галлы, африканцы, уроженцы Востока, ахейцы, далматы. При Антонине Пии италиков в сенате насчитывалось 57%, остальные — галлы, уроженцы Ахайи, Африки, Востока. При Марке Аврелии было 56% италиков, кроме того, испанцы, галлы, африканцы и др. Сам Траян и его родственник Адриан являлись уроженцами города Италика в Испании. Были ли они потомками римских колонистов или коренными испанцами, романизовавшимися и достигшими высоких должностей в Риме, — вопрос спорный. Семья Антонина Пия происходила из Немауса в Галлии. Таким образом, число италиков в сенате постепенно уменьшается. Сенат уже не мог требовать усиленной эксплуатации провинций и доверил управление ими императорам и императорским чиновникам. Прекратились репрессии и земельные конфискации; судя по «Панегирику» Плиния Младшего, посвященному Траяну, было достигнуто и известное разделение власти императора как собственника и как суверена, поскольку Плиний ставит ему в заслугу то, что «не вся империя находится в его патримонии». Политика Юлиев—Клавдиев и Домициана официально осуждалась, и было косвенно признано право граждан бороться с «тиранами». Во всяком случае, чрезвычайно популярен был анекдот, рассказывавшийся о Траяне: когда он вручал меч новому префекту преторианцев, он к обычным словам: «Употребляй его в мою защиту» — прибавил: «если я буду хорошо править, и против меня, если я буду править плохо». Вообще Траян, особенно благодаря покорению Дакии, давшей огромную добычу, часть которой была роздана народу и употреблена на длившийся три месяца праздник, был очень популярен, и последующим принцепсам сенат желал быть такими же, как он. Слава его еще более возросла после победоносной войны с Парфией, во время которой он и умер. Адриану ставили в заслугу его образованность, покровительство наукам и философии (он назначил жалованье главам основных философских школ в Афинах), любовь к искусствам, простоту нравов (он ходил пешком по Риму, запросто заговаривал со встречными), его заботу о провинциях, которые он постоянно объезжал, оказывая необходимую помощь городам, его умение наладить дисциплину в армии. Об Антонине Пии известно сравнительно мало, но уже само прозвище (Благочестивый) показывало, что его считали образцом древней pietas. Наконец, Марк Аврелий, последний крупный стоик Рима, был тем самым «философом на троне», о котором мечтали многочисленные авторы, создававшие в своих сочинениях образ «идеального принцепса». Только Коммод снова в глазах высших классов стал тираном, самодуром, подобным Нерону, тоже публично выступавшим на сцене, но уже не в качестве актера, а в качестве гладиатора. Неизвестно, конечно, насколько все эти характеристики, исходившие из среды императорского окружения, соответствовали действительности.

В эпоху Антонинов империя достигла максимально возможного расцвета.