История фашизма в Западной Европе

Одним из важных рубежей в истории итальянского империализма явилась итало-эфиопская война (октябрь 1935 — май 1936 г.). Решение Муссолини бросить Италию, едва оправившуюся от последствий экономического кризиса, в крупную военную авантюру многим современникам казалось неожиданным. На самом деле колониальная экспансия на протяжении многих лет открыто провозглашалась целью фашистского режима. Можно считать установленным, что уже в 1933 г. военная акция против Эфиопии перестала быть политическим замыслом и стала предметом практической подготовки[191]. Дело сводилось главным образом к выбору удобного момента, который дал бы возможность провести эту операцию с минимальными международными осложнениями. Дипломатическая подготовка закончилась в январе 1935 г., когда между Муссолини и премьер-министром Франции П. Лавалем было достигнуто соглашение о том, что Италия отказывается от притязаний на французские владения в Африке, а Франция предоставляет Италии свободу действий в Эфиопии. Военные действия, начатые итальянской стороной 5 октября 1935 г., не принесли боевой славы фашистским генералам. Тем не менее подавляющее преимущество в вооружении и безжалостные методы ведения войны позволили им подавить сопротивление слабо вооруженной и плохо организованной эфиопской армии.

В мае 1936 г. Эфиопия перестала существовать как самостоятельное государство и была объединена вместе с Эритреей и Сомали в колонию — Итальянскую Восточную Африку. Итальянский король добавил к своему званию титул императора Эфиопии. Основание империи было пышно отпраздновано в Риме.

Империалистическая внешняя политика итальянского фашизма толкала его к сближению с гитлеровской Германией, стремившейся перекроить карту Европы. Решающую роль в этом сыграла совместная интервенция двух фашистских государств в Испании. Как только в Испании вспыхнул мятеж против республиканского правительства, Муссолини послал на помощь Франко свои самолеты и корабли. За военной техникой последовали войска: более 50 тыс. так называемых «добровольцев» составили итальянский экспедиционный корпус в Испании[192]. Было очевидно, что Гитлер и Муссолини стремятся использовать войну в Испании для консолидации сил международного фашизма. Однако в битве при Гвадалахаре итальянский фашистский корпус понес серьезное поражение. Хотя итальянские дивизии оставались в Испании до конца гражданской войны, им так и не удалось взять реванш за эту неудачу.

Общность интересов, продемонстрированная в Испании, ускорила оформление союза между фашистскими государствами. В октябре 1936 г. Германия и Италия подписали соглашение об определении сфер влияния в Европе и на Средиземном море. Через год Италия присоединилась к японо-германскому «антикоминтерновскому пакту». Наконец, в мае 1939 г. в Берлине был подписан итало-германский договор о военном союзе — так называемый «Стальной пакт». В соответствии с его условиями, если одна из договаривающихся стран вступала в войну, другая обязана была немедленно выступить и поддержать ее «на суше, на море и в воздухе».

Эфиопская война, интервенция в Испании и крепнувший союз с Германией вдохнули силы в итальянский фашизм. Муссолини усиленно готовил страну к военным авантюрам более широкого масштаба.

После 1936 г. началась усиленная пропаганда «великой миссии Италии в мире», стали проводиться мероприятия с целью превратить итальянцев в военную нацию, готовую выступить по первому приказу дуче. После захвата Эфиопии в речах дуче появился настойчивый лейтмотив «маре нострум». «Если для других, — говорил Муссолини в Милане в ноябре 1936 г., — Средиземное море является дорогой, то для нас это — сама жизнь... и за это море, которое было Римским морем... итальянский народ встанет как один человек, готовый сражаться с решительностью, пример которой трудно найти в истории..:»[193]

Слова Муссолини разъясняли многочисленные фашистские пропагандисты. Один из главных популяризаторов фашистской идеологии, П. Орано, в книге «Муссолини — основатель фашистской империи» писал: ««Поход на Рим» должен иметь естественным продолжением «поход из Рима»... Фашизм нес в себе дыхание колониальной экспансии. Вот почему при первых известиях о движении вперед от старых границ Эритреи и Сомали итальянский народ облегченно вздохнул... Итальянское оружие, закаленное в пламени огня фашистской веры, наконец было пущено в ход...»[194]