История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I

Существует множество свидетельств того, что Платон все годы своей академической и литературной деятельности занимался проблемами, вытекающими из теории Форм, но нет ни одного свидетельства того, что он радикально изменял эту теорию или вообще отказался от нее. Он все время совершенствовал теорию Идей, стремясь выразить свои мысли как можно яснее и пытаясь устранить противоречия, которые он сам видел или на которые ему указывали другие. Раньше считалось, что математизация теории Форм, о которой писал Аристотель, была осуществлена Платоном уже в старости, когда он впал в «мистицизм» пифагорейского толка, однако Аристотель вовсе не утверждал, что Платон коренным образом изменил свою теорию. Единственно разумный вывод, который можно сделать из слов Аристотеля, заключается в том, что Платон, по крайней мере в пору их совместной работы в Академии, придерживался одной и той же теории. (Аристотель мог неправильно истолковать Платона, но это уже другой вопрос.) Но хотя Платон и был верен своей теории Идей и делал все, чтобы прояснить ее смысл, а также ее онтологические и логические следствия, мы не можем сказать, что всегда до конца понимаем, что он имел в виду. Поэтому очень прискорбно, что до нас не дошли записи лекций Платона, которые он читал в Академии, ибо они могли бы пролить свет на темные места его теории, а кроме того, позволили бы нам узнать, как сам Платон формулировал свои идеи. Они излагались ученикам только в устной форме и никогда не публиковались.

В «Государстве» утверждается, что «для каждого множества вещей, обозначаемых одним именем, мы обычно устанавливаем соответствующую идею или форму»¹. Это универсальная, общая для всех этих объектов характеристика, которая выражена, например, в понятии красоты. Существует много прекрасных вещей, но есть только одно универсальное понятие красоты, как таковой. Платон утверждал, что универсальные понятия – это не чисто субъективные мнения, нет, в них мы постигаем объективную сущность. С первого взгляда эта мысль может показаться удивительно наивной, но не следует забывать, что для Платона реальность схватывается именно мыслью, поэтому он утверждал, что объекты разума, то есть универсалии, в противоположность объектам чувственного восприятия, существуют в реальности. Разве мы смогли бы уловить их и сделать объектом мысли, если бы они не были реальными? Мы открываем их: они не выдумываются нами. Следует также помнить, что Платон в первую очередь интересовался моральными и этическими универсалиями (как и объектами математической науки), что было совершенно естественно для ученика Сократа. Поэтому Платон вполне законно рассуждал об Абсолютном Благе и Абсолютной Красоте, которые существуют сами по себе, особенно если он, как мы склонны верить, отождествлял эти понятия. Но когда Платон обратился к природным объектам и решил рассмотреть видовые понятия, такие, например, как человек вообще или лошадь вообще, то оказалось не так–то просто предположить, что существуют объективные сущности, соответствующие этим видовым понятиям. Можно отождествлять Абсолютное Благо с Абсолютной Красотой, но как отождествить объективную сущность человека с объективной сущностью лошади? Сама мысль об этом кажется нелепой! Необходимо было найти определенный принцип, объединяющий все эти сущности, поскольку в противном случае оказалось бы, что они существуют независимо друг от друга. Платону пришлось заняться поисками такого принципа, который позволил бы объединить все специфические сущности и подчинить их одной высшей родовой сущности. Мы знаем, что Платон рассматривал этот вопрос как логическую задачу и разработал классификацию Идей; однако нет никаких доказательств того, что он не задумывался об онтологическом статусе универсалий. Вне всякого сомнения, он думал, что, создав логическую классификацию, он тем самым решит и проблему онтологической унификации сущностей.

Платон назвал объективные сущности Идеями или Формами (ιδέαι или είσδη) – эти слова взаимозаменяемы. Слово в этом смысле совершенно неожиданно появляется на страницах «Федона». Однако не следует путать термин «Идея» у Платона с тем словом, которое мы употребляем в обычной речи, где оно означает субъективное представление, как в выражении: «Это только твоя идея, ничего за этим нет». Платон же, говоря об Идеях или Формах, имел в виду объективное содержание или референт наших универсальных понятий. В этих универсальных понятиях мы постигаем объективные сущности, и именно эти сущности Платон обозначал словом «Идея». В некоторых диалогах, к примеру в «Пире», само слово «Идея» не употребляется, но подразумевается, ибо в этом диалоге Платон говорит об Абсолютной Красоте (αύτο δ έστι καλόν), а это именно то, что он подразумевал под Идеей Красоты. Поэтому совершенно не важно, говорит ли он об Абсолютном Благе или об Идее Блага – оба эти выражения означают объективную сущность, которая является источником Блага для всех конкретных, поистине хороших вещей.