История философии: Учебник для вузов

В томистской доктрине, как и в предшествующей схоластике, Бог отождествляется с Бытием, но при этом понятие «бытия» у Фомы радикальным образом переосмысляется. Прежде него фундаментальным понятием, при посредстве которого богословы пытались осмыслить идею божественного Бытия, было понятие «сущности» (лат. essentia). Начиная с античных времен в качестве сущности вещи, т. е. существенной / сущностной определенности бытия, выделялось, как правило, то, что соответствует имени существительному; разногласия вызывал только один момент: является ли это сущее родовой или индивидуальной субстанцией. Напротив, Фома в качестве высшей характеристики бытия совокупности всех сотворенных субстанций выбирает способность вещей к существованию, т. е. то, что в действительности соответствует не существительному, а глаголу, а именно слову с характерным значением — «быть» (лат. esse). Это учение о различимости «сущности» и «существования» Фома позаимствовал у Авиценны. Вместе с тем он согласился и с тем возражением, которое было предложено позже другим выдающимся средневековым арабским мыслителем — Аверроэсом, утверждавшим, что бытие существующей вещи не является акциденцией: «Существование (esse) вещи, — пишет Фома, — хотя оно есть нечто иное, чем ее сущность, не следует понимать как что-то добавленное к ней, наподобие акциденции» (Сумма теологии, I, вопрос 50, параграф 2, ответ на третье возражение) . С точки зрения Аверроэса, это было решительным аргументом против законности самого различения сущности и существования. Однако Фома из этой посылки делает вывод, существенным образом расходящийся с заключением Аверроэса. Действительно, если за исходную оппозицию в понятии «вещи» взять, как это делает Аристотель, различие формы и материи, а вещь понимать как результат их соединения, т. е. как сущность вместе с акцидентальными признаками, то в вещи может иметь место только то, что совпадает либо с материей, либо с формой, либо с акциденцией.

Если бытие не совпадает с сущностью вещи, т. е. не проистекает ни от материи, ни от формы, ни от их соединения, то остается одна возможность — приписать его вещи как ее акциденцию (т. е. случайное свойство). Но для схоластов латинского Запада бытие не является акциденцией вещи. По словам известнейшего августинианца XIII в. Генриха Гентского, «до творения вещи нет никакой сущности, которая могла бы получить существование». Как разрешает эту проблему Фома Аквинский? Первичные онтологические характеристики вещей выделяются Фомой таким образом, чтобы вещи, обладающие ими, оказались бы соотнесенными между собой, — либо в качестве сосуществующих, либо в качестве возникающих одна из другой в результате некоторого изменения. Главные характеристики вводятся попарно: потенция — акт, материя — форма, субстанция — акциденция и т. д., посредством противопоставления, выявляющего содержание каждой из двух характеристик. Исходное различение задается оппозицией «потенция — акт». Это различение, как и большинство других понятийных схем томистской онтологии, восходит к Аристотелю, но в концепции Фомы оно приобретает новый смысл. Понятия «энтелехии» и «энергии» (в латинской транскрипции — actus, «акт») были введены Аристотелем с целью объяснить факт «движения», т. е. «изменчивости», применительно к бытию единичных природных субстанций. «Энтелехия» — это состояние, достигаемое вещью в ходе последовательного приобретения ею в «энергии» всех существенных характеристик, предназначенных ей от природы, — и в первую очередь тех, которыми она должна обладать, чтобы быть отнесенной к определенному роду и виду (универсалии).