История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1: философия древности и средневековья

Однако, анализируя историю древнегреческой философии с точки зрения развития идеи первоначала, важно внимательно проследить и несколько иную мыслительную логику. Никак не в отрыве от только что рассмотренного интеллектуального движения, но в определенной логической самостоятельности идею первоначала философы повели и по пути, на котором были рождены понятия “идея”, “идеальное”. Им постепенно тоже был придан смысл первоосновы, первоначала мира. Уже философия элеатов свидетельствует о том, что на смену стихийному движению приходят первые рефлексии на те способы мышления, которые были характерны для самого раннего философствования. Прежде всего, конечно, это была рефлексия на проблему первоначала, попытка обдумать эту идею. Но одновременно осмысливались идеи, которые впоследствии были названы диалектическими.

Первые греческие мудрецы, по существу, подходят к миру как к целому, единому, но также и как к существующему в многообразии. Мир предстает перед мыслью человека вместе с процессами возникновения и гибели, движения и покоя. Уверенность в том, что мир именно таков, каким они его наблюдают, — изменяющийся, подвижный, движущийся, — тоже существует стихийно, вырастает на корнях повседневной человеческой жизни. Но достаточно в общей форме, отвлекаясь от конкретики и частностей, обратиться мыслью к изменениям — и возникнет диалектика в ее древнейших разновидностях. Она будет зафиксирована, узаконена, начиная уже с первых попыток философствования.

“Беспредельное” [“апейрон”] в философии Анаксимандра

Согласно порядку, принятому в истории философской мысли, об Анаксимандре говорят вслед за Фалесом и уж потом повествуют об Анаксимене. Но если иметь в виду логику идей, то скорее приходиться “расположить” Анаксимена на одной “ступеньке” с Фалесом (ибо “воздух” в теоретико-логическом смысле — всего лишь двойник “воды”), тогда как мысль Анаксимандра поднимется на иную ступеньку, к более абстрактному облику первоначала. Принципом всех принципов, началом всех начал этот философ объявляет “апейрон", что по-гречески значит “беспредельное".

До рассмотрения этой важнейшей и очень перспективной идеи греческой философии — несколько слов сказать о самом Анаксимандре. С его жизнью, как и с жизнью Фалеса, связывают по крайней мере одну более или менее точную дату — второй год 58-й Олимпиады, т.е. 547-546 г. до н.э. Считают (свидетельство Диогена Лаэртия), что в то время Анаксимандру было 64 года и что он вскоре скончался (1 ; 116). А выделяют эту дату потому, что, согласно исторической легенде, то был год, когда появилось написанное Анаксимандром философское прозаическое сочинение. Но хотя в его сочинении о природе предпочтение впервые было оказано прозаическому языку, оно, как свидетельствуют древние, было написано вычурной, высокопарной и торжественной прозой, близкой скорее к эпической поэзии. Это говорит о том, что жанр научно-философского, более или менее строгого, обстоятельного сочинения, рождался в трудных поисках.

Образ философа Анаксимандра, который вырисовывается из исторических свидетельств, в общем и целом укладывается в очерченный ранее тип античного мудреца. Ему, как и Фалесу, приписывают целый ряд важных практических достижений. Например, сохранилось свидетельство, согласно которому Анаксимандр руководил колониальной экспедицией (апойкией) — выселением граждан из Милета в одну из колоний на Черном море; называлась она Аполлонией (свидетельство Элиана — 3; 116). Кстати, выселение в колонию было сугубо практическим, правда в ту эпоху уже привычным, делом; нужно было отобрать людей для выселения, снарядить их всем необходимым и сделать это толково, быстро, оперативно. Вероятно, милетянам Анаксимандр казался человеком, подходящим для такого дела.

Анаксимандру, как и Фалесу, приписывают целый ряд инженернопрактических изобретений. Например, считают, что он построил универсальные солнечные часы, так называемый гномон. По ним греки определяли равноденствие, солнцестояние, времена года, время суток.

Анаксимандр, как полагают доксографы, прославился также некоторыми географическими сочинениями. Свидетельство Агафемера: „Анаксимандр Милетский, ученик Фалеса, первым дерзнул начертить ойкумену на карте; после него Гекатей Милетский, человек много путешествовавший, внес в нее уточнения, так что она сделалась предметом восхищения” (6; 117). Аналогично свидетельство Страбона (Там же). Анаксимандру приписывают и такое очень интересное по тем временам новшество: считается, что он одним из первых, если не первый, на медной доске попытался изобразить Землю. Как именно он нарисовал нашу планету — неизвестно, но важен факт: возникла мысль на рисунке-схеме “представить” то, что увидеть непосредственно нельзя — Землю как целое. То были образ и схема, очень близкие общемировоззренческому “охвату” мира философской мыслью.