История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

Раздражение против Императрицы было так сильно, что некоторые члены государственного совета Швеции из мести желали сделать ее ненавистной собственным подданным, разоблачением её сношений с Нолькеном и Шетарди; но другие отсоветовали столь непоправимо оскорбить ее, пока еще имелась надежда на мир. Исподволь ей старались дать понять, что Швеция, своим согласием на перемирие, заслуживала лучшего обращения, что правительство королевства избегало непримиримых ответов, которых Россия заслуживала, сделав войну ожесточеннее и отсрочивая мир. Кончилось тем, что король ответил на манифест Елизаветы Петровны растянутым объяснением, в которое старался ввести оправдания своих военных действий и комментарии своих отношений к России. Получилось очень скучное и бледное писание, которое никакого влияния на население произвести не могло. Король делает ссылку на декларацию о причинах войны и отсылает к этому документу своих подданных, желающих убедиться в справедливости его действий и в злостных намерениях русских. Неприятель, — прибавляет он, — до сих пор не мог опровергнуть выставленных в шведской декларации доводов. Король сообщает, что намерен обнародовать еще более подробный перечень причин, побудивших его воевать с Россией. Далее ведутся счеты и пререкания с Елизаветой Петровной: она предложила перемирие, она сказала, что в первые дни своего царствования не желает проливать крови, она обещала быть справедливой и снисходительной при переговорах о мире. Но все эти обещания не исполняются. Напротив, государыня первая прервала перемирие, хотя Франция уже бралась быть посредницей. Король же все время высказывал согласие вступить в переговоры о мире. Его армия вошла в русские пределы и имела возможность проникнуть еще далее. Дело под Вильманстрандом заставило русских удалиться, при приближении шведских войск. И даже теперь король со спокойной совестью всячески готов доказать свое миролюбие, готов потушить пламя войны. Далее он доказывает, что война начата была с дружного согласия чинов риксдага. В заключении следуют выражения уверенности, что его подданные в Швеции и Финляндии дадут единодушный отпор дерзкому врагу, отомстят ему за несправедливости и угнетения, и что русские на границе его владений встретят твердый оплот против всяких насилий. Как только время года позволит переправить шведскую силу через границу, король обещает показать, что кровавые угрозы императрицы будут сведены к нулю.

На манифест ретиво ополчился еще Кюменьгородский ландсгевдинг Шернстедт; он опубликовал объявление, в котором говорил: «пусть даже Россия и исполнит свои большие обещания, — для чего у неё нет ни желания, ни средства, — но может ли все это быть поставлено рядом с потерею души, блаженства, чести и славы». Он молил своих «возлюбленных братьев и земляков: закройте глаза и уши перед такими соблазнами, и лучше убегайте не надолго с своим имуществом в леса и пустыни, пока пройдет буря, и уговорите своих собратий сделать то же самое, чтоб жестокий враг не мог найти для себя добычи, которой он ищет, и таким образом, по необходимости, вынужден будет оставить вас в покое». Но Шернстедта глубоко огорчало то, что крестьяне, которые столько раз в предыдущем году оказывали неустрашимую храбрость, теперь посылали депутатов к русским начальникам, с просьбой оказать покровительство. Смелый поступок Шернстедта во время войны тем более обращал на себя внимание, что все остальные начальники губерний оказались или бессильными, или трусами.

Представители иностранных держав обратили внимание на манифест и следили за его воздействием на население Финляндии. Кн. Антиох Кантемир просил графа Головина сообщить ему «следствии последне опубликованного в Финляндии манифеста её Императорского Величества от 18 марта, который здесь (в Париже) не гораздо понравился и чаю отчасти поводом был вышеупомянутого предложения о перемирии» (сделанного французским двором в июне 1742 г.).

В апреле 1742 г. К. Вейч писал лорду Картерету: Царица распространила между жителями Финляндии манифест. «Смысл и цель этого акта—пригласить финляндцев к отторжению от шведского подданства и к водворению новой формы правления, дабы Финляндия, управляемая собственным герцогом или главой, могла служить преградой между Россией и Швецией, меледу тем как, оставаясь соединенной с Швецией, она при всех столкновениях России с Швецией, всегда будет подвергаться вторжениям, служить театром войны».... Если жители на это согласны, Императрица обещает им свое покровительство, в противном случае вынуждена разорить всю страну огнем и мечем... «Он вероятно не произведет желаемого впечатления, да—полагаю—здешний двор на это и не рассчитывает, а только счел уместным ответить на манифест Левенгаупта»...