История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

Вскоре русскому правительству пришлось встретиться с новой попыткой практического осуществления обещания манифеста. 18 октября состоялось земское собрание или своего рода сейм (landtdag) в главном городе Або. Это собрание образовалось из выборных представителей всех четырех сословий — дворянства, духовенства, горожан и крестьян — но только от Абоского и Бьернеборгского округа и они не могли, следовательно, считаться представителями всей Финляндии. Несмотря на это, они старались выступить, как действительные представители народа, и выбрали депутацию из двух членов от каждого сословия, которая должна была отправиться в Москву к Императрице и ходатайствовать, чтоб герцог Голштинский был назначен великим князем Финляндии. Этот шаг собрания вызвал недоумение тогдашнего представителя гражданского управления в крае, генерала Якова Кейта. Он сделал запрос Ласси, и получил указание удержать депутацию, пока не получится специальное повеление от Двора.

При наличности рескрипта от 28 августа и правительственного разъяснения от 28 октября (1742 г.), Румянцев дал знать Кейту 7 ноября, что, так как Финляндия завоевана оружием, то жители не могут уже более ссылаться на манифест, изданный прошедшей весной, почему всяким депутациям воспрещается отправление в Москву. Кроме того Кейт вполне справедливо указал собранию, что ему, как окружному представительству, никоим образом не подлежит высказывать желания от имени всей страны. Наконец, в виду близкого родства между Императрицей и герцогом Голштинским нет большой разницы, будут ли финны подданными русскими или подданными герцога.

Собрание поняло, что ему оставалось поручить своим депутатам добиваться только облегчения податей и налогов.

Кейт же, как он сам пишет, при удобных случаях напоминал всем, что Финляндия является уже покоренной страной, в которой Императрица распоряжается по своему усмотрению. На основании этого принципа устанавливались все отношения к Финляндии. Присяга повсеместно приносилась Императрице, как русской самодержавной Государыне.

Местные жители коснулись еще однажды манифеста при следующей обстановке. Представители духовенства, чиновничества и разных городских должностей Эстерботнии собрались в г. Вазе. От них потребовали присяги. Представитель духовенства заявил при этом, что присягнут только при условии разрешения им сослаться на удостоверение Императрицы, сделанное в её манифесте от 18 марта.

Нет ничего удивительного, что после завоевания пограничной между Швецией и Россией страны русское правительство отказалось от высказанной в манифесте мысли о самостоятельности Финляндии. В период войны русские власти не встретили той поддержки со стороны финляндцев, которая ставилась условием особой заботы об их стране, а потому попытки некоторых финнов после того поднять вопрос и привести его в исполнение, не встретили со стороны русских должного сочувствия. С краем обращались как с русским завоеванием, как со страной, принадлежащей к Империи. А присяга Императрице и великому князю, которую русское правительство потребовало как от крестьян, так и господ, вероятно в известной мере беспокоила и связывала совесть.

В ноябре 1742 г. молодой герцог Голштинский принял в Москве православие и объявлен был, под именем Петра Феодоровича, наследником Всероссийского престола. Финны должны были присягнуть ему, как наследнику, и таким образом прекратились последние надежды и предположения о нем, как о монархе самостоятельной Финляндии.

VII. Русское господство в Финляндии.

В октябре 1742 года Ласси уехал в отпуск в Ревель, сдав командование А. Румянцеву.

Но вскоре (в ноябре того же года) начальствование над войсками в Финляндии перешло в руки Кейта, а А. Румянцеву пришлось отправиться в Або, для ведения мирных переговоров.