История франков

8. Рассказав и изложив события по порядку, я был бы неправ, обойдя молчанием то, что рассказывает Ренат Фригерид[52], повествуя об упомянутом Аэции. А именно: в двенадцатой книге своей истории он сообщает, что после смерти божественного Гонория Валентиниан, тогда еще дитя, которому исполнилось только пять лет, был провозглашен своим двоюродным братом Феодосией императором[53], что в Риме взошел на престол тиран Иоанн[54] и что его послов с презрением принял император. Говоря об этом, историк добавляет: «Между тем послы возвратились к тирану, принеся с собой грозные распоряжения. Иоанн, побуждаемый этим, послал Аэция, который в то время был смотрителем дворца, с большим грузом золота к гуннам, известным Аэцию еще с того времени, когда он был у них заложником, и связанным с ним тесной дружбой, и приказал ему: как только вражеские отряды вторгнутся [36] в Италию, он должен напасть на них с тыла, тогда как сам Иоанн ударит им в лоб.

Так как об этом муже [Аэция] еще часто придется упоминать, то я хотел бы описать его происхождение и характер. Отец его, Гауденций, происходил из знатного рода в провинции Скифии[55], он начал свою военную службу в войске доместиком[56] и достиг должности магистра конницы. Мать его, родом из Италии, была знатной и богатой женщиной. Аэций, их сын, мальчиком принятый телохранителем к императору, в течение трех лет был заложником у Алариха, а затем у гуннов. Впоследствии он стал зятем Карпилиона и из начальника доместиков был назначен смотрителем дворца Иоанна. Он был среднего роста, крепок, хорошего сложения, то есть не хилый и не тучный; бодрый, полный сил, стремительный всадник, искусный стрелок из лука, неутомимый в метании копья, весьма способный воин и прославлен в искусстве заключать мир. В нем не было ни капли жадности, ни малейшей алчности, от природы был добрым, не позволял дурным советчикам уводить себя от намеченного решения; терпеливо сносил обиды, был трудолюбив, не боялся опасностей и очень легко переносил голод, жажду и бессонные ночи. Видимо, ему с малых лет предсказали, к какому положению его предназначала судьба, но о нем пойдет речь еще в свое время и в своем месте». Так рассказывает об Аэции упомянутый историограф. Когда император Валентиниан стал взрослым, то, боясь, как бы Аэций не умертвил его ради власти, он убил Аэция[57] без всякого к тому повода. Но позднее, когда император Валентиниан, сидя в кресле на Марсовом поле, произносил речь, обращенную к народу, он сам погиб от меча напавшего на него Окцилы[58], телохранителя Аэция. Таков конец обоих этих мужей.