История Франции

У острова — тридцать депутатов в парламенте Франции, на национальном уровне это рекорд по количеству депутатов на душу населения. Такое положение вещей приводит к превращению институтов управления — территориального собрания, торгово-промышленной палаты — в источник наживы. Отсутствие экономики на острове препятствует участию корсиканцев в жизни мирного гражданского общества, и борьба за власть или за клиентов — единственное, что представляет интерес для местных жителей, заменяя собой товарообмен. Государственные субсидии, налоговые льготы, пособия, мошенничество на всех уровнях, можно сказать, составляют основу деятельности на острове: корсиканцы живут не за счет корсиканской экономики. Впрочем, из всего населения корсиканского происхождения порядка 1,5 миллионов человек только 10 процентов живут на острове… Однако это не мешает личным связям царить на рынке труда и госслужбы: из 30 тысяч чиновников острова 20 тысяч — корсиканцы. Слова «вы занимаете место корсиканца» становятся настоящей угрозой, звучащей в адрес каждого вновь прибывшего на остров. Что же касается тех уроженцев Корсики, которые занимают различные должности на континенте, то им и в голову не приходит, что «они могут находиться на месте анжуйца или савойца»…

Таков контекст, в котором существует корсиканское общество, с 70-х годов ХХ в. вернувшееся к военным традициям и борьбе кланов; в то время как оно считает себя жертвой происходящего, другие считают его паразитом, который осваивает ресурсы континента, после того как поучаствовал в колонизации заморских территорий. Переоценка старых обычаев служит алиби для скрытого национализма, насилия, которое не одобряется частью населения. Но, при этом оно не отказывается от его последствий.

Очевидно, что на Корсике проблема, как минимум, заключается не в том, чтобы восстановить правовое государство, а в том, чтобы его создать. При этом все то население, которое извлекает выгоду из подрывной деятельности и предоставляемых ею преимуществ, не должно стать пассивным, видя исчезновение этой деятельности.

Дело в том, что одной из черт, характеризующих корсиканское общество, является его монолитность, хотя в том, что касается обычаев некоторых групп, не важно сепаратистов или нет, наблюдается определенное разделение. Классификация корсиканцев по принадлежности к той или иной политической партии в данном случае практически не играет роли. Эта черта подчеркивает сходство Корсики с другими островными обществами Средиземноморья — огромными островами, которые много раз продавались и покупались в ходе их долгой истории, которые на протяжении долгого времени переходили из рук в руки многочисленных хозяев: прежде всего, с Критом, чьи отношения с Грецией обладают столь же схожими чертами, как у Корсики с Францией, а также с Сицилией в некоторые моменты ее истории, и даже с Сардинией.

Это воскрешение самобытного духа Корсики — и в то же время утверждение национализма корсиканской нации — воспринимается во Франции как реакционное или антигосударственное движение и как угроза для государственного единства. Все-таки экономический разрыв между теми или иными регионами Франции достиг в течение «Тридцати славных лет» такой степени, что книга «Париж и французская пустыня» географа Жана Франсуа Гравье и многие другие труды окситанских авторов, таких, как Робер Лафон, заговорили о наличии единой проблемы со множеством составляющих[294].

Социальный взрыв Мая 68-го выявил и другие признаки неприятия французами несправедливого и централизованного государства.

Таким образом, меры, задуманные тогда для воплощения под эгидой децентрализации, лишили государство некоторых прерогатив, став следствием централизованного, бюрократического и административного подхода к децентрализации, которую назвали якобинской. Не говоря уже о том, что их обогнали меры по строительству Европы и глобализации.

На самом деле это «якобинство» было лишь высшей стадией республиканского здания, поскольку другой подход — «жирондистский», по праву или нет, считался разрушительным для национального государства. А национальное государство во Франции определялось как общность граждан, а не как набор сообществ в отличие от германской истории.

Во Франции же централизация лишь упрочила и увековечивала идею сакральности власти, этого многовекового наследия. В подобных условиях децентрализация, проводимая сверху, практически не может дать адекватный ответ политическим или национальным надеждам при их возникновении. Мы еще вернемся к этому вопросу.

ИММИГРАНТЫ ВО ФРАНЦУЗСКОМ «ПЛАВИЛЬНОМ КОТЛЕ»