История Франции

Специалист по экономической истории Поль Байрох уточнил данные об этой эволюции в XIX в., сравнив Францию с другими странами. Что касается промышленного развития, то здесь основным показателем можно считать потребление необработанного хлопка на душу населения, так как в текстильном производстве было занято больше половины общего числа занятых в промышленности, а хлопок пришел на смену льну и шерсти. Англия занимает ведущее место, пока во время Второй мировой войны ее не обгоняют США; за ней следуют Швейцария и Бельгия, что свидетельствует о быстром развитии их промышленности; Франция занимает пятое место, но Германия обгоняет ее, как только немцы получают Эльзас и Лотарингию. Примерно такой же расклад получается при сравнении производства необработанного чугуна на душу населения, с той лишь разницей, что здесь США обходят Великобританию еще в конце XIX столетия. «Орудие победы индустриализации» — железные дороги развиваются сходным образом. Но в том, что касается каменного угля, отставание Франции становится все более значительным, а разрыв в потреблении движущей силы на душу населения еще более заметен. В целом следует констатировать, что медленные темпы промышленного роста Франции можно противопоставить более раннему развитию в этой области Швейцарии и Бельгии, США и даже Швеции, которое стартовало в начале, а не в конце XIX в., как считалось долгое время.

Таким образом, выдвижение Франции вперед на рубеже XVIII–XIX вв. было связано прежде всего с ее политической мощью и размерами страны, так как ее соседи были так же развиты, как и она сама; отставание в начале XX в. проявляется на этот раз в областях, символизирующих промышленную мощь, а также в том, что касается модернизации сельского хозяйства.

ПРЕВРАТНОСТИ ПРОМЫШЛЕННОГО РАЗВИТИЯ

Одной из характерных черт индустриализации и затем промышленности была, прежде всего, их связь с источниками энергии: водой и лесом, которых было много и которые, по крайней мере, были легкодоступны, пока недостаток в виде угля низкого качества не помешал инновациям, подобным тем, что происходили в Великобритании. Промышленникам также пришлось ввозить каменный уголь, так как его количество, имевшееся во Франции, больше не удовлетворяло потребностям: политические баталии за Саарскую область после 1918 г. и затем после 1945 г. отчасти объясняются этой проблемой. Зависимость от источников энергии еще более усилилась, когда французская экономика перешла на нефть и газ, так как Сахара была потеряна именно в тот момент, когда ее нефть, казалось, решала все будущие проблемы. Обращение к гидроэлектрической энергии, а затем к атомной энергетике оказалось запоздалым или оспаривалось: гидроэлектричество — из-за нефтяных интересов, а атомные станции — из-за возникавших вопросов безопасности.

Второй характерной чертой французской промышленности была ее тесная связь с миром деревни, так как в качестве рабочей силы выступали крестьяне, которые, подрабатывая, у себя дома производили продукцию, предназначенную для производства. Вот почему во Франции, в отличие от Англии, промышленность не разрушила мир деревни: симбиоз промышленности и сельского хозяйства продлился здесь гораздо дольше, чем в других странах. Таким образом, вплоть до наступления «Тридцати славных лет» развитие промышленности не вызывало массового переселения крестьян из деревень, хотя из-за него и происходил отток населения в города. Сложившаяся ситуация повлекла за собой неблагоприятные последствия: сохранившееся крестьянство представляло естественный рынок сбыта производственной продукции — вместо экспортной торговли, — и, поскольку спрос был ограничен доходами крестьян, это ограничивало ее рост. Кроме того, французские правящие классы, воспитанные на аристократических идеалах, производственным прибылям и производству материальных благ предпочитали земельную ренту и высокие должности в администрации, в армии или на государственной службе.

Если говорить точнее, то государство во Франции всегда было движущей силой для промышленного развития — и в этом заключается третья особенность французской экономики. Как отмечает историк Денис Воронофф, государство и промышленность развивались рука об руку, и эту особенность кроме Франции можно обнаружить лишь в России. Государство всегда выступало в качестве арбитра, оно поддерживало, контролировало, а также вводило новшества. С точки зрения государства, промышленность — это «вечное дитя». Общая программа левых сил еще в 1981 г. дала начало новой волне национализации, означавшей, что, для того чтобы служить стране, крупные предприятия должны были находиться под контролем государства. Отсюда следовало недовольство крупных предпринимателей, которые сами хотели бы поставить государство себе на службу.