История Франции и Европы

Авторитарная империя и духовенство. — Эта диктатура была на руку особенно двум силам, которые, благодаря своему сближению, наиболее содействовали ниспровержению второй республики: духовенству и классу богачей.

При империи, духовенство было окружено вниманием и уважением; блеск процессий и громадных религиозных празднеств был усилен присутствием войск и военной музыки; кроме императора католицизме нашел своего пылкого поклонника в лице императрицы Евгении де Монтихо набожной испанки, оказывавшей большое влияние на правительство; католическая церковь продолжала пользоваться всеми привилегиями, которые дал ей закон Фаллу; первоначальное образование было в ее распоряжении.

Авторитарная империя и промышленный мир. — Но особенное благоденствие империя обеспечила финансовой и богатой буржуазии; класс капиталистов, продолжая быстро развиваться, захватил постепенно в свои руки кредит, средства передвижения, крупную индустрию и крупную торговлю, пользуясь полным содействием правительства, которое всегда было готово потушить восстание рабочих в крови, которое поддерживало фискальную систему, легкую для крупных состояний, которое закрывало глаза на злоупотребления ажиотажа, и которое позволило французскому банку и крупным железнодорожным компаниям расширять свои операции на самых льготных для них и самых невыгодных для народа условиях.

Особенно в Париже — для собственников, представителей предприятий, коммерсантов и капиталистов — наступил теперь продолжительный период процветания; по малейшему поводу император устраивал празднества при Тюльерийском дворе, что при той роскоши, которая выставлялась там напоказ, было на руку парижскому торговому миру; барон Гаусманн, префект Сены, совершенно перестроил столицу, расчистил старый Париж, столь благоприятный для баррикадного боя, со своими узкими, плохо вымощенными улицами, проложил широкие и открытые проспекты, поддерживавшиеся в прекрасном состоянии и очень удобные для кавалерийских действий при народном восстании; это переустройство, к которому следует присоединить еще целую систему подземных каналов, тоже не обошлось без экспроприации, прибыльной для собственников, без страшного повышения цен на земли и без гигантских работ, выгодных для всех промышленных отраслей.

Было бы несправедливо не признать, что это благосостояние, обязанное, конечно, стечению экономических условий, к которым император не имел никакого отношения, несколько уменьшило гнет и бедствия рабочего класса, и вообще правительство империи обнаруживало большую заботливость по отношению к рабочим, чем правительство Людовика-Филиппа, содействуя учреждению обществ взаимопомощи, яслей и сиротских приютов.

Благосостояние торговли и промышленности обязано было в значительной степени также и торжеству новых идей относительно заграничных торговых сношений: со времени Кольбера богатый и образованный класс полагал, что в его интересах воздвигнуть на границах прочные таможенные заграждения при помощи тарифов, содействующих национальной промышленности и земледелию и препятствующих иностранной конкуренции; кольбертизм или протекционизм был оставлен во Франции при империи благодаря критике экономистов, из которых самый известный, Мишель Шевалье, является апостолом свободного обмена.

Поборники свободного обмена утверждали, что протекционизм содействует застою, заставляет потребителей платить за все очень дорого и мешает народам завязывать между собою торговые отношения, которые, постепенно развиваясь, сделали бы в конце концов невозможной всякую войну. Эти идеи в конце концов восторжествовали во Франции в 1860 году; в Англии они были признаны еще 20 лет тому назад.

Под давлением новых идей имперское правительство заключило сначала с Англией, а потом и с несколькими другими странами торговые договоры; иностранные продукты могли с этих пор без затруднений проникать во Францию, не неся высоких пошлин, но на условиях взаимности относительно некоторых французских продуктов. Владельцы виноградных и водочных производств от этого выиграли; металлургическая же промышленность, хоть и жаловалась на подавляющую конкуренцию со стороны английской, но потребители единодушно одобрили новую систему, которая сказалась в значительном расширении французской внешней торговли и хорошем сбыте массы продуктов.

Внешняя политика с 1852 по 1867 год