История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Отец Лувуа был одним из государственных секретарей при Мазарини. В 1666 г. сын сменил своего отца на высоком посту канцлера. Он был гораздо моложе Кольбера, но был очень похож на него бесстрастием, страстью к усердной и трудной работе и любовью к порядку. В отличие от Кольбера он никогда не рисковал делать то, что могло лишить его расположения повелителя-короля, и потому не выступал против расточительности двора и особенно против ненужной траты государственных денег при постройке Версаля. Напротив, он постоянно льстил королю и этим путем вскоре приобрел на Людовика гораздо большее влияние, чем имел министр финансов. Известно, что он бывал жестоким, несдержанным и грубым. Именно ему приписывают идею для обращения протестантов в католичество принудительно размещать солдат на постой в протестантских домах, а также мысль о разорении Пфальца, то есть два самых грязных пятна на истории правления «короля-солнце». Однако никто не может отрицать, что Лувуа был талантливым военным секретарем. До него даже в таком большом и могучем государстве, как французская монархия, обычно основную часть армии распускали сразу после заключения мира. Когда начиналась новая война, ее первые дни уходили не на сражения. Сначала надо было долго и с трудом созывать войска, отыскивать знающих свое дело офицеров, по ходу дела придумывать структуру новой армии и т. д. Если враг нападал внезапно и был лучше подготовлен, положение быстро становилось отчаянным. А с тех пор как шведский король Густав-Адольф в своих немецких кампаниях доказал, что военное искусство можно поставить на почти научную основу, время, нужное для подготовки умелых офицеров и солдат, значительно возросло. Это неизбежно приводило к двум решениям: 1) готовиться к войне нужно в мирное время; 2) вся королевская армия должна быть постоянной.

У Людовика XIV в 1661 г. уже были постоянные войска, которые вызывали достаточно сильную зависть у других королей; а именно домашние войска (maison du roi), то есть великолепный гвардейский корпус, и двенадцать постоянных полков пехоты. На этом фундаменте Лувуа построил огромную военную структуру. В 1670 г. в армии было уже примерно шестьдесят пехотных полков, около 1690 г. их стало девяносто восемь. К началу Войны за испанское наследство (1701) у Людовика было двести полков – почти невероятное число для того времени. Некоторые из этих полков, конечно, были созданы из-за чрезвычайной ситуации. Но и в дни мира великий монарх ежедневно отдавал приказы 47 тысячам кавалеристов и 127 тысячам пехотинцев. Все они были должным образом размещены в казармах и вооружены и получали все необходимое согласно хорошо разработанной системе обеспечения. Ни у одного короля в Европе не было ничего равного этой военной структуре для мирного времени.

В отличие от других армий того времени в этой французской армии была одинаковая одежда для солдат, дисциплина и система тактики. Этим она резко отличалась и от французских армий предыдущей эпохи, в которых каждый полк подчинялся собственным правилам. Например, огромным достижением стало то, что все обычные полевые орудия армии стали стрелять ядрами одного и того же размера, то есть ядра от одной пушки можно было заменить ядрами от другой. Солдат набирали по вербовке, потому что призыва на воинскую службу в известном нам смысле этого слова тогда не существовало. Внушавшие доверие сержанты-вербовщики имели обыкновение приезжать в округа, страдавшие от голода или другого бедствия, и убеждали отчаявшихся крестьян записаться в армию лживыми рассказами о том, что на королевской службе жизнь роскошная, казармы прекрасные, а дисциплина нестрогая. Приехав в казарму, новобранец обнаруживал, что на самом деле его ждут «одна кровать на троих, немного плохого хлеба и 5 су в день на пропитание».

Дисциплина в армиях XVII в. часто бывала такой слабой, что это мешало действиям войск в решающих сражениях. Солдатами армии Лувуа командовали сторонники строгой дисциплины, которые заставляли их подчиняться. Непослушных рядовых пороли плетьми. Но военный министр настойчиво требовал такого же полного повиновения и от самих офицеров. Молодые безответственные дворяне больше не могли весело проводить жизнь возле военного лагеря. За нарушение приказа они быстро оказывались на гауптвахте. Напрасно родовитые офицеры жаловались, что Лувуа настойчиво требует от них «научиться подчиняться до того, как они смогут командовать»: именно этого он от них и хотел.