История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк

Призыв не был обращен к королю; отлучение лишало его права участвовать в предприятии. Король смирился. Его сыну исполнилось 14 лет. Достигнув совершеннолетия, он мог бы пойти в поход. Но мальчик являлся единственным законным сыном короля, его наследником по рождению, рискованно было подвергать его опасности. Все же среди старших в роду нашелся один подходящий — брат Филиппа, Гуго Вермандуа-ский. Он принял знак паломничества — на его одежды нашили крест. Таким образом, дом Капетингов был представлен одним из его вождей. Папа отнюдь не обращался только лишь к северной Галлии. Урбану II и его советникам экспедиция представлялась папской. Поэтому они ожидали, что основную часть войска и военачальников, которые его поведут, предоставят провинции южной Галлии, уже два десятилетия находившиеся в руках папы и его легатов. В соответствии с разделением общества на две части и в духе самой чистой традиции христианской империи этому войску следовало иметь двух предводителей, одного — епископа, а другого — графа. Папу должен был представлять видный руководитель — Адемар де Монтей, епископ Пюи, а светскую власть — граф Тулузский Раймунд де Сен-Жиль. Старый франкский край охватил поразительный порыв, он оказался столь мощным и столь продолжительным, что словом «франк» стали называть всех пилигримов в Святую Землю, пока был жив дух крестовых походов. «Деяние Господа через Франков» — так называется повествование бенедиктинца Гвиберта Ножанского о первом походе.

Действительно, его участники в большинстве своем были выходцами с севера королевства. К весне 1096 года готовы были двинуться «бедные люди» этой стороны. Разумеется, призыв Урбана II был обращен и к ним. По правде говоря, никто не ожидал, что они поднимутся с места. Но они отправились в поход, были первыми. Произошло какое-то потрясение всей маргинальной народной среды. Стихийная мобилизация, восхитившая монастырских летописцев, которые, может быть, преувеличили ее размах, была следствием демографического избытка, как и голод в неурожайные годы, как и порывы сниматься с насиженных мест, возникавшие время от времени среди крестьян то одной, то другой провинции.

Толчком к такой мобилизации послужили и успехи церковной реформы, несшей зачатки протеста и беспорядка. В реформаторском дискурсе звучал, как его эхо, голос смуты, до поры заглушенный. В самом деле, реформаторы восхваляли свободу, духовные искания, призывали вернуться к чистоте, к строгости первых веков христианства. Они предлагали более внимательно читать «Деяния апостолов» и пробуждали в элите людей Божиих желание следовать примеру первых учеников Христа, жить в бедности, нести его слово беднякам. В последние годы XI века на границах установленной Церкви увеличивалось число тех, кто с пылом предавался покаянию. Многие устремились в глубь западных лесов, восточных гор. Среди них были бывшие каноники, убежденные в том, что реформирование городских церквей нельзя было приостанавливать; они уходили вдаль от городов, жили в уединении и молчании, питаясь травами и кореньями, спасаясь от полчищ фанатиков, продолжавших и там их преследовать.

Другие же не становились отшельниками, поселялись вблизи быстро растущих городов, неся слово Божие, осуждая священников, погрязших в роскоши и утехах, показывая также пути к Земле Обетованной. В устах этих агитаторов постоянно звучало имя Иерусалим. Благодаря таким людям, одного из которых называли Петром Пустынником, Клермонский призыв нашел отзвук в неустойчивых зонах народного общества. Толпы пришли в движение, вдохновленные старой мечтой о тысячелетнем царствии. На своем пути они истребляли евреев, сами становились жертвами побоищ.

В северной Франции поднялись и рыцари, но они не спешили. Государи постепенно выстраивали их ряды. Все или почти все рыцари приняли крест. Встретившись на границах королевства, потомки Карла Великого — герцог Нижней Лотарингии Годфрид Бульонский, его брат граф Булони, граф Эно — посчитали себя достойными по праву рождения возглавить паломничество. Его участниками стали также граф бретонцев, герцог нормандцев, граф Блуа, его шурин. К ним присоединился граф Фландрский Роберт, только что возвратившийся из искупительного путешествия в Святую Землю. К концу лета воинство Христово было готово начать движение. Рыцари шли медленно, разными дорогами, разделившись, образовав несколько самостоятельных потоков, многолюднейших семейств. Они походили на передвижные дворы, в окружении которых герцоги и граф совершали непрерывные объезды всех своих владений, а иногда и устремлялись за их пределы, когда государей охватывало желание отправиться в дальнее путешествие под предлогом поклонения реликвиям или участия в коронации короля. Каждый из отрядов, кроме рыцарей, включал женщин, слуг и всех безродных молодых воинов. В походе отряды ревниво оберегали свою самостоятельность, не теряя ни одного случая показать себя перед соседями. Взаимная неприязнь различных народов Галлии не утихла за время трехлетнего похода, изобиловавшего ловушками.