История Франции в раннее Средневековье

Августы адоптировали своих цезарей и назначали их наследниками, причем — во избежание потрясений — эти права наследства должны были вступить в действие при жизни августов, после добровольного и одновременного отречения обоих от власти. Новые августы должны были немедленно избрать себе достойных цезарей.

Когда в 305 году Диоклетиан отказался от власти вместе с Максимианом, — он мог быть доволен итогами своей системы. Под правлением четырех мир наслаждался давно неиспытанной безопасностью. Возвышение Констанция и Галерия в ранге августов и провозглашение цезарями Севера и Максимина прошло без замешательств. Порядок казался обеспеченным. Но не нужно было особой прозорливости, чтобы предсказать его разложение. Солидарность первых августов была поддержана сильной волей Диоклетиана. Но Констанций и Максимиан имели сыновей, Константина и Максенция.

Из своего Салонского уединения Диоклетиан уже мог наблюдать начавшуюся борьбу честолюбий. Она тянулась 17 лет, пока Константин, победив соперников, не стал единым владыкой Империи.

Тетрархия была элементом фантазии в деле Диоклетиана, однако погибла не бесследно, удержавшись в областной администрации под видом больших префектур. Она, может быть, облегчала управление, но вместе с тем укрепляла в умах идею расчленения. Таким образом, она ускорила уже начавшийся процесс. Единство Империи было разбито руками самого Константина, разделившего в завещании Империю трем сыновьям (337 г.). Впоследствии оно еще несколько раз восстанавливалось на короткое время, но в 395 году, со смертью Феодосия, исчезло навсегда, положив основание самостоятельным судьбам латинских и греческих областей, хотя в теории обе Империи продолжали считаться одним целым.

Тетрархия обусловила окончательное слияние провинций с Италией, на которую наложен был поземельный налог, и падение Рима как столицы Империи. Давно уже его преобладание являлось анахронизмом. Варварские и вообще провинциальные императоры должны были чувствовать себя в нем чужими. Кроме того, он был слишком далек от угрожаемых границ. Всегда великий по своим воспоминаниям, он остался «святым городом»; он сохранил особую администрацию, но не был уже седалищем верховной власти. Восстановление единства не вернуло ему первенства. Константин сделал Константинополь своей резиденций и столицей Востока. Западные же императоры предпочитали Милан или две новые галльские столицы — Трир и Арль.

За падением Италии и Рима последовало падение сената. Дуализм, установленный Августом, испытал в III веке смертельные удары; сенаторские должности захвачены были чиновниками из всаднического сословия. Доходы эрария шли в фиск; сенатские провинции перешли к императору. Сенат перестал быть политическим учреждением. В принципе он еще считался источником верховной власти, но фактически не участвовал ни в ее делегировании, ни в ее осуществлении.

На месте принципата Августа теперь слагается абсолютная монархия поздней Империи. Ее своеобразный характер определяется обстоятельствами эпохи. Та же основная задача — борьба с внутренними революциями и внешними вторжениями, которая вызвала к жизни тетрархию — обусловила полную перестройку администрации. Диоклетиан и Константин не усилили больше своей власти: она уже раньше выросла в самодержавную (уже при Аврелиане, даже Адриане, может быть, и раньше). Но они подчеркнули ее сущность рабскими формами, заимствованными от восточного деспотизма; они подняли ее на недосягаемую высоту, рассчитывая, что тогда она представится более почетной и более грозной. Вместе с тем, наоборот, они порвали окончательно с последними остатками республиканских традиций. Все, что касалось государя — служения его личности, как и служения государству, было священно. Его расходы, государственные или частные, назывались sacrae largitiones (священные щедроты). Священна была его спальня и его дворец. Его распоряжения были небесными велениями — оракулами. К нему обращались не иначе, как титулуя его Ваше Величество, Ваша Светлость, Ваша Вечность. Он появлялся в блестящей одежде, с многочисленной свитой, отделенный строгим этикетом от общения с подданными.

С высоты, где он царил, спускалась по ступеням иерархия чиновников с их пышными титулами и блестящими мундирами. Теперь разница между сенаторскими и всадническими должностями исчезла. Они выросли в однородное тело высшего чиновничества, расчлененного по рангам: сперва шли illustres (сиятельные), потом spectabiles (высокородные), ниже всех clarissimi (светлейшие). Появился еще почетный титул comes (товарищ). Он означал сперва члена императорской свиты, потом стал связываться с определенными должностями и даваться в знак милости (от него образовался впоследствии французский comte, герм. граф).