История французского психоанализа в лицах

В этот же момент, осмысляя свои сексуальные и жизненные неудачи и трагедии, Бонапарт обратилась к художественной литературе (как уже делала прежде) и опубликовала сборник рассказов «Весна в моем саду» (Le Printemps sur mon jardin)[28].

Когда 30 сентября 1925 года[29] Мари попала, наконец, на прием к профессору Фрейду, который в разговоре с ней произнес свою знаменитую фразу: «Великим вопросом, на который никогда не было дано ответа и на который я все еще не могу ответить, несмотря на мое тридцатилетнее исследование женской души, является вопрос: “Чего хочет женщина?”»[30], она имела уже максимально общие представления о психоанализе. Конечно же, темпераментная женщина захочет большего. Так началась история отношений Фрейда и, вероятно, наиболее оригинальной его ученицы, чья жизнь может сама по себе послужить интересным клиническим случаем. Едва ли Бонапарт и сам Фрейд хотели бы полноценного раскрытия всех подробностей, однако некоторые выводы о характере этого анализа мы можем сделать. Мы постараемся оставить наши возможные интерпретации этого случая, предоставив читателю делать вывод самостоятельно.

Мари Бонапарт была очень заинтересована в анализе, но еще больше — во Фрейде, которого почитала гением и чей авторитет был для нее непререкаем. Возможно, именно эта авторитетность позволила Фрейду пробиться сквозь истерическое сопротивление и выявить бессознательное, сформированное в условиях строгого аристократического воспитания. Поначалу Фрейд сомневался в возможности анализа (сказывалась разница между сыном торговца и наследницей знаменитой европейской фамилии), но потом проникся глубоким уважением к женщине, посвятившей свою жизнь психоанализу (и лично ему, Фрейду?). Насколько Фрейд был проницательным аналитиком, настолько Бонапарт будет в будущем заботливой по отношению к нему. Впрочем, и сам Фрейд ценил Бонапарт и старался это всячески подчеркнуть. Например, ближайший круг коллег и друзей Фрейда, так называемый тайный комитет, созданный вскоре после ухода Юнга, имел отличительную черту — все его члены носили особые кольца, тем самым еще более напоминая настоящее тайное общество. За всю жизнь Фрейда чести носить сокровенное кольцо удостоилось всего несколько женщин: дочь Фрейда, жена Эрнста Джонса, Лу Саломе и, конечно, Мари Бонапарт.

Поскольку Мари не имела возможности постоянно жить в Вене, она часто навещала Фрейда, тем самым подтверждая эффективность практики «челночного» анализа, когда анализант посещает аналитика несколько недель подряд, а затем вновь отбывает к себе на родину. Анализ продлился вплоть до смерти Фрейда, а переписка принцессы Бонапарт и Фрейда стала ценным историческим источником.

Одним из результатов психоанализа с Фрейдом стало все более увеличивающееся число работ по психоанализу, выходящих из-под пера Бонапарт. Так, уже в 1927 году она издала большое эссе «О символизме трофеев головы» (Du Symbolisme des trophees de tete). Из заголовка ясно, что речь идет о проблеме понимания культа рогов, которые в этнографических толкованиях приобретают двойственное значение: с одной стороны, мужской силы, с другой — мужчины, который в своей силе уже обманут; так всемогущество может обернуться переживанием кастрации[31]. Пригодилось ли научное наследие ее отца во время написания этого исследования, нам неизвестно.

В двадцатых годах во Франции уже было несколько человек, заинтересованных в развитии психоанализа, и Мари Бонапарт стала своеобразной точкой притяжения для нарождающегося общества. Имея финансовые ресурсы, она издавала переводы Фрейда, а уже в ноябре 1926 года под ее покровительством организовано упомянутое нами Парижское психоаналитическое общество. Год спустя Бонапарт начала издавать известный психоаналитический журнал. Ее усилиями в 1934 году создан Институт психоанализа, готовящий аналитиков.

В это время вышла важная работа Мари Бонапарт: продолжая славную традицию увлечения французскими интеллектуалами жизнью и творчеством Эдгара По, она написала психоаналитическое исследование «Эдгар По, его жизнь и творчество: психоаналитическое исследование» (Edgar Poe, sa vie, son œuvre: étude psychanalytique). Как часто бывает с работами аналитиков, дело было личное: Мари вспоминала, что долгими летними вечерами отец читал ей рассказы По, и потом она уже сама захотела прочесть больше произведений американского автора[32]. Однако то, что образ По связан с образом ее собственного отца, подтверждает косвенно и ее мысль о том, что скупость, которая так мучила писателя, как и всякая скупость вообще, связана с кем-то или чем-то; Бонапарт словно уравнивает денежную скупость со скупостью любви отца в ее детстве[33].