История Французской революции: пути познания

«Дело велось, значит, методично, постепенно и, понятно, с большим вниманием. Какой же общий вывод Олара? А тот вывод, что труд Тэна “почти, – как выражается критик, – бесполезен для истории”. К такому выводу приходит он по проверке всех источников Тэна, сколько-нибудь доступных проверке и по рассмотрении способа, каким Тэн ими пользовался»[63].

«Разбором отдельных больших эпизодов Олар доказывает ту общую свою мысль, что у Тэна не было ни охоты, ни терпения устанавливать причинную связь фактов, изучать их реальное соотношение, когда можно было просто их нагромождать, и не для того, чтобы действительно что-либо объяснить, а для того, чтобы произвести известное впечатление, поразить воображение, вызвать изумление читателей»[64].

«Если даже только половину или треть того, что Олар объявляет в ней [книге Тэна] фантастичным, признать действительно таковым, то авторитет Тэна как историка должен считаться совершенно подорванным критикой Олара, пусть и сама она местами может быть названа пристрастной, придирчивой, мелкой»[65].

И в заключение, на тот случай, если читатели по ходу чтения статьи вдруг забыли о «нейтральности» ее автора (что, признаем, было бы ничуть не удивительно), он вновь слегка пожурил Олара за «излишнюю резкость и односторонность», но сделал это так, чтобы не оставить ни малейших сомнений в том, на чьей стороне его собственные симпатии:

«Олар даже думает, что труд Тэна важен только для “умственной биографии” своего автора и нескольких современников – его учеников, отнюдь не для изучения самой изображаемой им эпохи. Быть может, такое заключение страдает излишней резкостью и односторонностью, но по чистой совести его нельзя считать совсем необоснованным»[66].

Таким образом, Кареев де-факто солидаризировался с основным выводом Олара, объявившего сочинение Тэна «контрреволюционным памфлетом», который не стоит внимания серьезных историков. Неудивительно, что в дальнейшем именно ссылка на авторитет Олара будет главным доводом в той критике, которую Кареев обратит напрямую против Тэна, а косвенно – против Герье как «большого поклонника этого историка»[67].

Впрочем, всего лишь два года спустя после выступления Олара его собственная аргументация в этой дискуссии была поставлена под сомнение другим французским исследователем – Огюстеном Кошеном[68]. Скрупулезно перепроверив по архивным материалам доводы Олара против Тэна, Кошен пришел к следующему заключению: