История Французской революции с 1789 по 1814 гг.

Во время всей этой борьбы двор трепетал; обсуждался вопрос о побеге короля, приготовлены были кареты. Но караул Национальной гвардии заметил кареты у решетки оранжереи; их заставили вернуться и заперли решетку. К тому же и король, который или не знал до сих пор о замыслах двора, или не верил в возможность привести его в исполнение, отказался от бегства. К его опасениям примешались вообще его миролюбивые наклонности, и он не хотел ни отражать нападения, ни спасаться бегством. Он опасался, что если его победят, то его постигнет та же участь, которая постигла в Англии Карла I, а бежать не хотел, так как боялся, что в его отсутствие герцог Орлеанский будет провозглашен наместником королевства. Между тем дождь, усталость и бездействие телохранителей укротили ярость толпы. В это время явился Лафайет во главе парижской армии.

Его присутствие успокоило двор, а ответы короля парижской депутации удовлетворили толпу и армию. Вскоре деятельность Лафайета, его ум и дисциплина парижской гвардии повсюду водворили порядок. Тишина восстановилась. Толпа женщин и волонтеров, побежденная усталостью, разошлась. Одним только национальным гвардейцам поручена была охрана дворца; все другие были приняты на ночлег своими версальскими братьями по оружию. Около двух часов утра королевская фамилия, утомленная тревогами этой страшной ночи, наконец, могла отдохнуть. В пять часов утра Лафайет, обойдя посты, вверенные его гвардии, и, убедившись, что все в порядке и город спокоен, тоже на некоторое время мог забыться сном.

Но около шести часов несколько человек из народа, более пылких, чем другие, и раньше других проснувшиеся, стали бродить вокруг дворца. Они нашли незапертой решетку, известили об этом своих товарищей и через этот проход проникли во дворец. К несчастью, внутренние посты были заняты не парижской гвардией, а телохранителями. Это роковое обстоятельство было причиной всех несчастий этой ночи. Внутри стража не была даже удвоена; решетки едва осмотрели, и караул исполнялся так же небрежно, как и в обыкновенное время. Возбужденная толпа, проникшая в Версаль, заметила у окна одного из телохранителей и выругалась по его адресу; он выстрелил и ранил одного из них. Они бросились тогда на телохранителей, которые защищались геройски и отстаивали каждый шаг; один из них воспользовался временем, чтобы разбудить королеву, которой особенно угрожали нападающие, и она полуодетая убежала к королю. Во дворце поднялась страшная суматоха.

Лафайет, узнав о вторжении толпы в королевское жилище, вскочил на лошадь и пустился во весь опор к месту опасности. На площади он встретил телохранителей, окруженных разъяренной толпой, хотевшей их перебить. Он бросился в середину, подозвал на помощь стоявших недалеко нескольких солдат французской гвардии, рассеял толпу, спас телохранителей и поскакал во дворец. Там уже были гренадеры французской гвардии; они при первой же тревоге явились на защиту телохранителей, из которых многие были уже жестоко умерщвлены. Но дело еще не кончилось; толпа собралась на мраморном дворе под королевским балконом и громкими криками требовала короля. Король вышел. Народ потребовал, чтобы он выехал в Париж; он обещал туда поехать вместе со своим семейством. Взрыв рукоплесканий приветствовал эти слова короля. Королева решила последовать за ним; но предубеждение против нее было так сильно, что путешествие ее становилось опасным; надо было примирить с ней массу. Лафайет предложил ей выйти с ним вместе на балкон; после некоторого колебания она согласилась. Они вышли вместе; чтобы дать понять себя этой возбужденной толпе, чтобы победить ее неприязнь и возбудить энтузиазм, Лафайет почтительно поцеловал руку королевы, толпа ответила на это криками одобрения. Оставалось еще примирить толпу с телохранителями: Лафайет вышел с одним из них, приколол к его шляпе свою собственную трехцветную кокарду и обнял его на глазах у народа, и народ закричал: „Да здравствуют телохранители!“ Так кончилась эта сцена. Королевское семейство выехало в Париж под охраной Национальной гвардии и своей собственной стражи.

Возмущение 5 и 6 октября было истинно народным движением. Не надо искать тайных мотивов этого возмущения или приписывать его скрытому честолюбию. Оно было вызвано неосторожностью двора. Обед телохранителей, слухи о бегстве короля, страх междоусобной войны и голод были единственными причинами, поднявшими Париж против Версаля. Если частные подстрекатели, относительно существования которых остаются даже после самых тщательных расследований сомнения, и способствовали этому движению, они не изменили ни направления его, ни цели. Результатом этого события было уничтожение прежнего придворного режима; оно отняло у двора его стражу, перенесло королевскую резиденцию из Версаля в столицу — центр революции — и поместило его среди народа.

Глава III С 6 октября 1789 г. до смерти Мирабо в апреле 1791 г.