История Французской революции с 1789 по 1814 гг.

На следующий день волнение умов было чрезвычайно; Собрание узнало, благодаря многочисленным письмам депутатов, что накануне, при выходе из Собрания, им угрожали смертью за то, что они подали голос за Лафайета. Воблан объявил, что целая толпа ворвалась в его дом и искала его. Жирарден воскликнул: „Никакие прения невозможны без полной свободы мнений. Объявляю выбравшим меня, что я не могу обсуждать дела, если Законодательный корпус не обеспечит за мной свободу и безопасность“. Воблан требует настоятельно, чтобы Собрание приняло более действенные меры для уважения закона. Он настаивает также, чтобы марсельские волонтеры, поддерживаемые жирондистами, были отправлены без замедлений в Суасон. Во время этих прений президент получил записку от министра Жоли. Тот извещал его, что зло приняло крайние размеры и народ готов на все. Он отдавал отчет о совершенных накануне насилиях, не только относительно депутатов, но и многих других лиц. „Я донес, — писал дальше министр, — об этих преступлениях в уголовный суд, но законы теперь бессильны. Честь и совесть заставляют меня объявить, что без немедленной помощи Законодательного собрания правительство перестанет считать себя ответственным“. Во время этих перипетий приходит весть, что секция Кенз-Вэн заявила, что если Собрание не объявит в этот же день об упразднении трона, то в полночь ударят в набат, соберут народ и нападут на дворец. Это решение было передано всем сорока восьми секциям, и все, за исключением одной, приняли его. Собрание потребовало прокурора-синдика департамента, который указал на полное свое желание при полном бессилии остановить восстание. Вызвали мэра, сказавшего, что если секции захватили верховную власть, то он может влиять на народ только убеждением. Собрание разошлось, не приняв никаких мер.

Мятежники назначили 10 августа днем своего нападения на дворец. 8 августа марсельцы были переведены со всем своим оружием, пушками и знаменем из своих казарм на улицу Бланш, в монастырь кордельеров. Они получили пять тысяч боевых патронов, розданных им по приказанию полицейского управления. Центром восстания было предместье Сент-Антуан. Вечером, после бурного заседания, якобинцы отправились туда, и восстание было тотчас организовано. Было решено сменить управление департамента, арестовать Петиона и, чтобы снять с него всякую ответственность, освободить его от обязанностей и заменить городское управление муниципалитетом из мятежников. Агитаторы направились сейчас же по кварталам предместий и в казармы бретонских и марсельских волонтеров.

Двор был предупрежден за несколько времени об опасности и приготовился к обороне. Может быть, он надеялся не только устоять, но даже восстановить свое прежнее значение. Внутренность дворца была занята швейцарцами в числе восьми или девяти сотен, офицерами распущенной гвардии и целой толпой дворян, приверженцев короля, явившихся вооруженными пистолетами, шпагами и саблями. Главный командир Национальной гвардии, Манда, явившись со своим штабом для защиты дворца, отдал приказ вооружиться батальонам, наиболее преданным конституции. Министры были во дворце с королем. Прокурор-синдик департамента явился туда же по приказу короля, потребовавшего к себе также и мэра Петиона, чтобы узнать о положении дел в Париже и получить его согласие отвечать силой на силу.

В полночь ударили в набат и забили в барабаны; мятежники стали собираться и выстраиваться; члены секций изгнали муниципалитет, назначив временный городской совет, отправившийся в ратушу, чтобы управлять оттуда восстанием. Со своей стороны, батальоны Национальной гвардии двинулись ко дворцу, где были помещены во дворах или при главных входах, вместе с конными жандармами; артиллеристы заняли аллеи Тюильрийского дворца своими орудиями, в то время как швейцарцы и добровольцы охраняли внутренние помещения. Оборона дворца находилась в наилучшем положении.