История Французской революции. Том 1

Сгорая от нетерпения начать кампанию и обеспечить себе широкое поле деятельности, Дюмурье торопил подвоз припасов, обещанных ему из Парижа. Серван в эти дни оставил военное министерство, предпочитая административному хаосу менее бурную должность начальника армии, и теперь отдыхал и поправлял здоровье в своем пиренейском лагере. Ролан предложил в преемники Паша. Это был человек простой, просвещенный, трудолюбивый, который давно переехал в Швейцарию, но возвратился во Францию в начале революции и отказался от военной пенсии. Он отличался редким умом и усидчивостью; ходил в министерство внутренних дел с куском хлеба в кармане, не отлучаясь даже, чтобы поесть, работал по целым дням и привел Ролана в восторг своими способностями и терпением.

Серван просил, чтобы Паша перевели к нему в августе и сентябре, и Ролан уступил его весьма неохотно, только принимая во внимание важность военных работ. На этом новом месте Паш оказался столь же полезным, как и на первом, и когда освободился портфель военного министра, должность тотчас же предложили ему – как одному из тех неярких, но драгоценных людей, которым по справедливости и в интересах государства подобает быстрое возвышение.

Кроткий и скромный Паш нравился всем. Жирондисты, разумеется, рассчитывали на умеренность человека столь смирного, рассудительного, притом обязанного им всем. Якобинцы, прельщенные его почтительностью, превозносили его скромность, в противоположность надменности и жестокости Ролана. Дюмурье, со своей стороны, был в восторге от министра, показавшегося ему более покладистым, чем жирондисты, и более расположенным во всем соглашаться с ним. Действительно, у генерала были новые поводы к неудовольствию Роланом. Ролан написал ему от имени совета письмо, в котором упрекал Дюмурье в том, что он слишком навязывает свои планы правительству. И он тем больше выказал генералу недоверия, чем больше за ним полагали таланта. Ролан был прежде всего честен и то, что говорил в секретной переписке, отстаивал и публично. Дюмурье, напротив, тайно жаловался Пашу, который принял его жалобы и льстиво утешал в недоверии товарищей. Таков был новый военный министр: поставленный между якобинцами, жирондистами и Дюмурье, он выслушивал жалобы одних на других, всех располагал к себе мягкостью и почтительностью и всем подавал надежду на свое потворство и дружбу.

Дюмурье приписал замедление в подвозе припасов и снаряжения переменам в составе министерства. Он получил только половину обещанного и выступил, не дожидаясь оставшегося и написав Пашу, что ему необходимо 30 тысяч пар башмаков, 25 тысяч одеял, предметов обихода на 40 тысяч человек, а главное – два миллиона наличными, так как в стране, где не ходят ассигнации, солдатам придется платить за всё наличными. Ему всё было обещано, и, вдохновляя свои войска, поощряя их надеждой на скорое и верное завоевание, генерал двинул их вперед.

Поход Валенса, замедленный маневром у Лонгви и недостатком припасов, которые пришли только в ноябре, позволил Клерфэ беспрепятственно перейти из

Люксембурга в Бельгию и с 12 тысячами солдат примкнуть к герцогу Альберту. Дюмурье на время отказался от содействия Валенса, притянул к себе дивизию д’Арвиля и, пройдя между местечками Карубль и Киеврен, поспешил нагнать неприятельскую армию. Герцог Альберт, верный австрийской системе, образовал кордон от Турне до Монса и, хотя у него была 31 тысяча человек, стянул перед Монсом немногим более 20 тысяч. Дюмурье, следуя за ним по пятам, 3 ноября появился перед мельницей Буссю и приказал своему авангарду, которым командовал храбрый Бернонвиль, прогнать неприятеля с высот. Атака сначала удалась, но потом был дан отпор и пришлось отступить. Дюмурье, чувствуя, как важно не подаваться назад с самого начала, велел сбросить все неприятельские посты и вечером 3 ноября очутился лицом к лицу с австрийцами, укрепившимися на возвышенностях, окаймлявших город Моне.

На этих возвышенностях, расположенных полукругом перед крепостью, стоят три деревни: Жемап, Ктоэм и Бертемон. Австрийцы, ожидавшие нападения именно там, неосторожно решили удержаться в этих деревнях и давно уже самым тщательным способом старались сделать их неприступными. Клерфэ занимал Жемап и Ктоэм; несколько далее стоял лагерем генерал Больё. Крутые склоны, леса, срубленные деревья, четырнадцать редутов, многочисленная артиллерия, расставленная ярусами, и 20 тысяч человек охраняли эти позиции, так что подступиться к ним было почти невозможно. Тирольские стрелки наполняли леса, простиравшиеся за высотами. Кавалерия, помещенная в промежутке между склонами и в особенности в лощине, разделявшей Ктоэм и Жемап, была готова ринуться на французские колонны, как только грянут батареи.