История Фридриха Великого.

   После этого Фермор приказал бомбардировать город и, как сам говорит, "благословением Божиим такой успех возымел, что от четвертой бомбы в городе пожар учинился, который бросанием других бомб и каленых ядер в четверть часа так распространился, что от великого жара и на городском валу устоять не могли, ибо в пятом часу пополудни из города совсем стрелять перестали, и так до вечера и чрез ночь все дома, кирки и магазины огнем пожерты и в пепел обращены. Какой же с неприятельской стороны урон был, того заподлинно ведать нельзя; только думать надобно, что оный гораздо велик был по воплю, который в городе стоял. Но сие от обывателей ближних деревень заподлинно известно, что в городе магазин имелся более 100.000 виспелей ржи, а каждый виспель содержит шесть четвертей, кроме другого почти неисчисленного со всех сторон для хранения привезенного сокровища и имения, которое от большей части погорело".

   Несмотря на несчастье, постигшее Кюстрин, крепость держалась. Жители, лишась всего своего достояния, разбежались по лесам, перешли за Одер и питались кореньями и мирским подаянием. На пятый день осады Фермор снова потребовал сдачи, грозя, в противном случае, взять город штурмом и не пощадить ни одного человека. Комендант отвечал: "Я буду защищаться до последнего человека, а когда мы все падем, русские могут занять крепость и делать, что угодно".

   Делать было нечего. Болота, окружающие крепость, и близость генерала Доны не допускали правильной осады со всех сторон. Фермор продолжал бомбардирование. Между тем он послал особенный корпус для соединения со шведами, которых убедил действовать с ним совокупными силами. В таком положении были дела, когда Фридрих явился на помощь любимой своей Померании. При виде опустошения и бедствия страны солдаты его, несмотря на изнеможение от форсированных маршей, горели нетерпением сразиться с неприятелем и отомстить ему за все обиды. С прискорбием увидел король обгорелый остов Кюстрина. Бедствие жителей, которые окружили его в рубищах, покрытые ранами, изнуренные голодом, взволновало его душу.

   -- Дети! -- сказал он, выслушав их жалобы. -- Я не мог прийти к вам ранее! Но успокойтесь: я опять отстрою ваш город, вы снова будете счастливы! {329}

   Он приказал раздать им 200.000 талеров на первое обзаведение. Когда Фридрих осматривал укрепления, комендант явился к нему с повинной головой, извиняясь в своих ошибках и в том, что не успел принять необходимых мер к удержанию неприятеля.

   -- Замолчи! -- сказал ему Фридрих строго. -- Не ты виноват, а я, потому что сделал тебя комендантом.

   Из Кюстрина он отправился к войску. 10-го армия его соединилась с корпусом Доны, расположенным под городом Кюстрином.

   -- Ну что, -- спросил он Дону, -- как держатся русские?

   -- Как каменные стены! -- отвечал Дона.

   -- Тем лучше: они скорее рассыплются!

   Когда на смотру войско генерала Доны проходило мимо него в новых мундирах, с напудренными головами, он сказал: "Ого! Да ваши солдаты разряжены в пух. Мои, напротив, настоящая саранча, зато кусаются". 11-го августа на берегу Одера застучали топоры. Сотни плотников работали над понтонами, через которые Фридрих, по-видимому, хотел переправить свое войско прямо против русского лагеря. Вскоре артиллерия его стала действовать на русские окопы. Все заставляло думать, что он хочет атаковать Фермора в самом лагере. Но за ночь Фридрих отправил свои медные понтоны пониже Целлина, поднялся со всей армией и, после усиленного марша, втихомолку переправил ее там через Одер. Фермор {330} узнал об этом слишком поздно от партии казаков, которые, полагая напасть на прусский аванпост, наткнулись на саму армию. Он отправил полковника Хомутова помешать переправе, но Хомутов опоздал и не смог ничего сделать. Широкой дугой Фридрих обходил русский стан, Главнокомандующий, чтобы удобнее действовать, выступил в открытое поле. Он выбрал ровное место между деревнями Кондорфом, Цорндорфом и Вилькерсдорфом. 13-го августа присоединился к нему генерал Браун со своим корпусом. Войско наше было расположено тупым углом, так что могло делать фронт неприятелю, по какому бы направлению он не пошел от Целлина. Вечером Фридрих остановился у местечка Нейдама, против правого крыла русских, и стал делать распоряжения, чтобы на утро атаковать его.

   Между тем, чтобы отнять у русских всякую возможность к ретираде, он послал несколько отрядов в обход и в тылу их велел разрушить мосты, ведущие через довольно значительный и широкий рукав Одера. На рассвете Фермор заметил, что пруссаки были на походе, старались обогнуть наше левое крыло при Цорндорфе и взять его во фланг. Он тотчас велел левому крылу отступить назад и примкнул его к деревушке Квартчен, фронтом к неприятелю. Таким образом, русская армия образовала неправильный четырехугольник, в середине которого находились резерв и обозы.