История Фридриха Великого.

   Наружность принца во время его страданий до того изменилась, что бледность и худощавость лица его возбудили в короле сострадание. При виде его король встал. Фридрих бросился к ногам отца. Рыдания не дали ему произнести слова. Король его милостиво поднял.

   Он в короткой, но сильной речи представил принцу всю важность его проступка и в трогательных выражениях изобразил огорчение, которое он нанес его сердцу своей недоверчивостью. Наконец, когда король опять садился в карету, и Фридрих провожал его до подножки, он обнял принца перед всем народом и обещал скорое облегчение его участи.

   Это убедило короля еще более, что примирение с сыном необходимо для него и государственного спокойствия.

   Облегчение, обещанное принцу королем, состояло в том, что ему было предоставлено более свободы в жизни.

   Фридрих между тем пристрастился к занятиям по сельскому хозяйству, посещал фермы, осматривал общественные здания и часто писал королю о новых учреждениях и перестройках, по его мнению необходимых. {73}

   Между тем в самой королевской фамилии, в Берлине, произошло событие, которое обещало успокоить и примирить королевский дом после всех невзгод.

   Принцесса Вильгельмина, несмотря на постоянную мысль матери выдать ее за английского принца, решилась, наконец, выбрать себе мужа из трех принцев, которых предлагал ей король,

   Она выбрала наследного принца Байрейтского, молодого человека, умного и благородного по характеру. Король был этим очень доволен. 1-ю июня отпраздновали сговор, а 2-го ноября -- свадьбу.

   В награду за покорность дочери, король обещал совершенное освобождение Фридриха из ссылки, тотчас же по совершении брака. {74}

   На четвертый день свадьбы в королевском дворце был дан великолепный бал. Все были веселы. Новобрачные танцевали менуэт, вдруг вошел в зал принц Фридрих. Рост, наружность и сами манеры и нем изменились. Костюм, в котором его при дворе никогда не видели, также много изменил его.

   Никто, кроме короля, не знал о его присутствии, и прошло довольно много времени, пока его заметили и узнали.

   Королева сидела за карточным столом. Обергофмейстерина объявила ей о прибытии принца. Она бросила карты, кинулась к нему навстречу и со слезами сжала его в своих объятиях. Принцесса Вильгельмина была вне себя от восторга, когда Грумбков, среди менуэта, сказал ей, что принц в зале. Но и она долго искала его глазами прежде, чем смогла узнать.

   Обняв брата, она кинулась к ногам отца и выразила ему чувство своей признательности с таким увлечением, что старик-король заплакал.

   Несколько дней спустя высшее сословие офицеров гвардии и полков, стоявших в Берлине, под предводительством князя Дессауского, подали королю просьбу о принятии вновь на службу наследного принца, к 30-го ноября Фридрих был провозглашен шефом одного из пехотных полков. Зимой, однако же, он должен был опять снять с себя мундир, ибо получил поручение от короля осмотреть стеклянные заводы и другие фабрики и определить, какие они могут давать доходы и как их улучшить. Он составил план совершенного преобразования мануфактур в Пруссии, а король, которого каждый новый источник доходов приводил в восхищение, приказал тотчас же проект наследника привести в исполнение.

   В январе 1732-го года Фридрих впал в тяжкую лихорадку, и тут только оказалось, в заботах короля о его здоровье, как много строгий отец любил своего сына. В феврале король призвал его обратно в Берлин и произвел в полковники и командиры одного из гвардейских полков. Когда Фридрих в Кюстрине прощался с президентом Мюнховым, тот его спросил: "Чего должны ожидать от вашего высочества, когда вы сделаетесь величеством, т. е. которые оказались вашими врагами во время нашей размолвки с королем?"

   -- Я соберу горячие уголья на их головы, -- был ответ.

{75}

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Женитьба

   Доброе согласие между королем и его сыном, наконец, водворилось совершенно. Как наследник престола, так и король избегали всех случаев нарушить это согласие. Король, узнав по опыту, что природа дала характеру его сына совсем другое направление, и что поэтому нельзя образовать из него свое подобие, полагал, что лучше всего им жить в беспрестанной разлуке. Он назначил ему с полком постоянную квартиру в городе Руппинт, за 9 миль от Берлина; эта мудрая мера, с которой связывалась и большая свобода в жизни Фридриха, породила между отцом и сыном обоюдное доверие. Различие их характеров заставляло их иногда смотреть на предметы с разных точек, от этого происходили иногда недоразумения, но они всегда оставались без вредных последствий.