История гангста-рэпа: от истоков до наших дней

Даже когда приходилось тяжело, семья оставалась дружной. Даже когда питаться приходилось омлетом из яичного порошка, они держались друг за друга. Уоррен Джи относился к Андре и Тайри, как к старшим братьям. Те называли его «Киббл»: «Это потому, что у меня была лохматая прическа, – как шерсть у собак в рекламе собачьего корма Kibbles ’n Bits». Зависали они рядом с Келли Парк, территорией банды Эрика Райта. Уоррен родился в буржуазном и безопасном Лонг-Бич, поэтому старшим братьям приходилось учить его выживанию. «Тренировались обычно на мелких пацанах, – рассказывает Джи. – Те подходили просто поболтать, а парни натравливали их на меня, провоцировали конфликт и, дождавшись, пока те начнут бить уже всерьез, кричали: “А теперь проучи их, Киббл!”».

Читающий рэп

Андре плохо учился в старшей школе. Из школы в Комптоне ему пришлось перевестись в заведение попроще. Новая школа называлась Fremont и располагалась прямо в Южном Централе. Но даже там успеваемость его была одной из худших.

Учителя не опускали руки. Верна вспоминала: «Его преподаватель по английскому повторял: “Я знаю, он не тупой. Я видел, как на перемене он играет в шахматы и всех уделывает”». У него неплохо выходило рисовать. Когда на уроке ему задавали сделать чертеж, он получал приличные оценки. Уцепившись за эту соломинку, учителя пытались вытащить и все остальное, хоть как-то заинтересовать его и иными предметами. Однако по итогу Андре ушел и из Fremont тоже. Мать настаивала – ей хотелось, чтобы аттестат дал бы ему хоть какой-то шанс на приличную работу, но сын уперся: с образованием на этом покончено.

Главное, что интересовало Андре, это музыка – а все остальное пусть идет к черту. Уж кому, как не Верне, было понимать: эта его дорожка была определена с рождения. Даже второе имя ее непутевого сына (Роумелл) было дано ему в честь музыкальной группы Romells. Дома постоянно валялась куча пластинок, и когда Андре был маленький, он пытался сводить для подружек мамочки песни на стареньком домашнем проигрывателе. Он еще не умел читать, но уже отличал сорокопятки по цвету «яблока». «Музыку на районе слушали все, – говорил Андре. – Пацаны в парке на полную громкость слушали каждый свой Walkman. Эти старенькие плейеры первых моделей мы называли “бластеры гетто”».

Сама Верна предпочитала фанк семидесятых. Всяких там Earth, Wind & Fire и еще Джеймса Брауна. Под них Андре и вырос. В четырнадцать лет он сходил на концерт Parliament-Funkadelic и все два часа простоял, почти не шевелясь. Рот у него открылся так, что внутри мог бы приземлиться космический корабль. Фронтмен группы Джордж Клинтон метался по сцене и, глядя на все это сумасшествие, Андре впервые понял, что музыка для него – это навсегда. «Вообще-то до того концерта я подумывал стать чертежником, – вскоре расскажет он корреспонденту Los Angeles Times. – Но тот вечер меня просто взорвал. Я первый раз подумал, что нет никаких ограничений, кроме тех, что ты сам себе ставишь». Фанк стал для него даже не музыкой, а сразу смыслом жизни.

Наверное, было бы неплохо пойти учиться играть на музыкальных инструментах, освоить ноты и все такое. Но Андре не пошел. Слух у него и так с самого рождения был абсолютным. На Рождество ему подарили диджейский пульт, и он наконец смог сводить треки. «Эта штука была нужна мне просто позарез, – вспоминает Андре. – Черт побери! Теперь у меня был пульт!»

В 1970-х и начале 1980-х звездами хип-хопа были именно диджеи. Парни, которые первыми стали читать рэп, воспринимались не как самостоятельные исполнители, а всего-навсего как болтливое дополнение к тем, кто стоит за вертушкой. Одним из пионеров был Айс-Ти[10]. Чуть ли не первая его запись – Reckless – была целиком посвящена Крису «Зи Глов»[11] Тейлору – диджею, с которым он выступал. Запись вошла в саундтрек к фильму Breakin[12] в котором вообще было представлено множество звезд тогдашней калифорнийской хип-хоп сцены. Но вот рэперы к числу звезд точно не относились. Тот же Айс-Ти был подписан в титрах к фильму как «читающий рэп».

Ранний хип-хоп был чистой импровизацией. Парни собирались на вечеринках и читали вживую. Даже позже, когда всё это начнут, наконец, записывать, именно поток рифм и ассоциаций будет считаться главным достижением любого рэпера. Хотя, например, в Нью-Йорке даже в те ранние годы все было немного иначе. Там исполнители типа Grandmaster Flash[13] еще в 1982-м говорили о политике или социальных проблемах. Там рэп не просто заполнял паузы между треками диджея: к середине 1980-х Run-D.M.C.[14] и LL Cool J[15] уже читали под тяжелые биты и умудрились стать намного популярнее любых диджеев.