История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим

- Не кажется ли вам, - сказал мистер Аддисон, осматриваясь, - что в комнате словно сделалось темней после блистательного появления и исчезновения этого посланца дружбы? Право же, его присутствие здесь все озаряло. Ваше алое сукно, мистер Эсмонд, не боится никакого освещения; но каким жалким, должно быть, выглядел в лучах этого великолепия мой поношенный кафтан! Любопытно, сделают ли они для меня что-нибудь, - продолжал он. Когда я вышел из Оксфорда, мои покровители обещали мне золотые горы; и вот вы видите, к чему привели меня их обещания: к каморке под крышей и шестипенсовому обеду из соседней харчевни. Боюсь, что и это обещание разделит участь остальных и фортуна вновь обманет меня, - потаскушка только то и делает вот уже семь лет. Но "блудницу дымом я гоню", - сказал он, улыбаясь, и выпустил густое облако из своей трубки. - Нет таких лишений, Эсмонд, которых нельзя было бы стерпеть; и честная зависимость от кого-либо не в укор честному человеку. Я покинул лоно своей aima mater {Мать-кормилица (лат.) - обычное название университета.}, надутый гордостью от постоянных похвал и уверений, что способности и знания, стяжавшие мне немалую известность в колледже, не преминут прославить мое имя и за его стенами. Но мир - это океан, а Айзис и Чарвелл - лишь капли в нем. Славы моей хватило на милю от Модлин-Тауэр; никто не обращал на меня внимания, и первое, чему мне пришлось выучиться, это искусству с легким сердцем сносить удары судьбы. Вот мой друг Дик сумел составить себе имя и давно уже обогнал меня на беговой дорожке. Но - немного славы, немного милостей фортуны, что нужды в том? Никакая фортуна не смутит философа. Я пользовался уже некоторым признанием как ученый, а вынужден был ради куска хлеба пойти в менторы и заняться обучением зеленого юнца. Ну что ж! Жизнь эта была не слишком приятна, но и не слишком противна. Телемак оказался терпимым. Теперь, если и эта новая попытка обречена на неудачу, я возвращусь в Оксфорд; и когда-нибудь, став уже генералом, вы встретите меня в черной одежде приходского священника, и я приглашу вашу честь в свой скромный домик и угощу кружкою дешевого эля. Тот не прав, кто почитает бедность самым тяжким испытанием, самой несчастливой долей на земле, - заключил мистер Аддисон, выколачивая трубку. - Взгляните, я докурил свою трубку. Выпьем еще? У меня в поставце найдется бутылка-другая вина, и недурного. Не хотите? Тогда, пожалуй, пойдем побродим по Мэлл или заглянем в театр и посмотрим комедию Дика. Она не блещет остроумием, но Дик - славный малый, хоть пороху и не выдумает.

Не прошло и месяца с этого дня, как на билет мистера Аддисона в жизненной лотерее пал огромный выигрыш. Весь город пришел в неистовый восторг от его поэмы "Поход", которую Дик Стиль без устали декламировал во всех кофейнях Уайтхолла и Ковент-Гардена. Просвещенные умы по ту сторону Темпль-бара тотчас же провозгласили его величайшим поэтом последних столетий; народ кричал "ура" в честь Мальборо и Аддисона; более того, партия, стоявшая у власти, решила вознаградить заслуги поэта, и мистер Аддисон получил должность главного ревизора по акцизу, незадолго перед тем освобожденную знаменитым мистером Локком: а впоследствии был удостоен еще более высоких званий и чинов, и благоденствие его уже не нарушалось до конца его дней. Но мне порою думается, что в своей чердачной каморке на Хэймаркет он был куда счастливее, нежели в роскошных кенсингтонских хоромах, и что фортуна, явившаяся к нему во образе титулованной супруги, оказалась попросту сварливой каргой.