История географических карт

Карта картографического управления 1900 г. совсем не походила на карту Англии, честно составленную в 1789 г. генералом Уильямом Роем. Первые двадцать лет деятельность картографического управления обходилась казне ежегодно всего в 3000 фунтов стерлингов. Между 1875 и 1885 гг. эта сумма выросла примерно до 180 000 фунтов в год, а в 1885–1895 гг. – приблизилась к 228 000. Первоначальный проект предусматривал создание одной карты в масштабе дюйм на милю – всего около ста листов. Первая завершенная съемка (1851) дала более 108 000 листов, вычерченных в самых разных масштабах – от 10 или 5 футов на милю для крупных и мелких городов по убывающей до 25,344 дюйма, 6 дюймов, 1 дюйма, ¹/₄ дюйма и ¹/₁₀ дюйма на милю для крупных районов и страны в целом. Главные карты: 1) общая карта страны в масштабе 1 дюйм на милю; 2) карты графств в масштабе 6 дюймов на милю; 3) кадастровые или приходские планы всей страны в масштабе 25¹/₃ дюйма на милю; 4) планы городов с населением больше 4000 в масштабе 1:500, или 10,56 фута на милю. В этом последнем масштабе для Лондона потребовалась бы карта длиной больше 300 футов и шириной 200 футов.

Пока Франция и Англия разбирались с проблемой проведения топографической съемки в национальном масштабе, остальная Европа наблюдала за происходящим с интересом и не без выгоды. Цивилизованный мир начинал медленно осознавать фундаментальную важность точных сухопутных и морских карт и их значение для качественного управления страной. Не только правительства, но и отдельные граждане начали задумываться об этом. Купец и промышленник, земледелец и человек свободной профессии начали думать о картах как о средствах, способствующих процветанию и безопасности, а не просто как о дополнительной нагрузке, которую он вынужден нести как налогоплательщик. Правительственные топографы постепенно начали выступать в роли глашатаев гражданского прогресса и национальной солидарности, а не нарушителей частных прав и гражданских свобод мелких держателей земли. Усилия пионеров – Кольбера, всех Кассини и Уильяма Роя – начали приносить плоды; картирование страны теперь уже повсеместно считалось делом центрального правительства, а не коммерческих картоиздателей. Однако международные картографические проекты по-прежнему вызывали подозрения. Это подозрение продержалось немало лет; оно представляло собой почти непреодолимое препятствие к созданию точного изображения мира в целом.

Несмотря на войны и политические интриги, ученые европейских стран во все времена в большей или меньшей степени сотрудничали друг с другом. Универсальное влечение таких людей – не друг к другу, а к общему делу – творило чудеса там, где были бессильны дипломаты и государственные деятели. Научные общества и академии Франции, Англии, Бельгии, Дании и других стран были остро заинтересованы в создании точных карт – причем не столько в проведении точной топографической съемки их стран, сколько в более масштабных вещах, имеющих отношение к картированию земной поверхности в целом. Ученых настолько интересовало определение истинной формы и размеров Земли, установление законов гравитации и получение дальнейшей информации о поведении маятников, что международные разногласия забывались или оставались в стороне. Эти люди хорошо понимали, что единственная надежда на получение нужной им информации заключается в объединении усилий и совместной работе. Каждое европейское государство без труда может составить карту собственной территории, но только международное объединение ученых в состоянии картировать мир. Франсуа Араго и Жан Батист Био вместе с испанцем доном Родригесом работали над продолжением меридиональной линии Париж—Дюнкерк до Барселоны и Форментеры на Балеарских островах. Араго предложил сделать Ярмут (Грейт-Ярмут) главной европейской станцией и северной оконечностью большого англо-франко-испанского меридиана. Были и другие робкие шаги в направлении международного научного сотрудничества. Дания в 1766 г. начала публикацию результатов топографической съемки под покровительством Академии наук Копенгагена. В 1816 г. Генрих Шумахер, датский астроном, попросил одолжить ему во временное пользование большой теодолит Рамсдена, чтобы проверить результаты некоторых наблюдений и определений широт, и этот прибор был отправлен в 1819 г. в Лоуэнберг. Результаты проведенных с его помощью наблюдений принесли выгоду и Дании, и Англии.