История географических карт

Вторая карта мира этого периода находится в библиотеке Альби в Лангедоке. Она переплетена в один том с рукописью VIII в., содержащей космографии Орозия и Юлия Гонория. Карта выполнена чрезвычайно грубо; фактически она настолько плоха, что многочисленные содержащиеся в ней географические ошибки, возможно, объясняются скорее недостатками плохого рисовальщика, чем информации, с которой он работал. Обитаемый мир изображен на ней в виде длинного прямоугольника со скругленными углами, окруженного океаном. При этом суша включает только район Средиземного моря, или то, что автор считал пределами старой империи. От Азии осталась лишь полоска суши по восточной границе Средиземноморья. Хотя карта очевидно римского происхождения, Италия на ней тоже нарисована плохо. Нил и Красное море впадают в Средиземное море. Западный ветер (зефир) дует с юга, река Ганг расположена в Южной Африке. Но при всех своих недостатках карта Альби, изготовленная около 750 г., остается одной из древнейших картографических изображений «латинской» Европы в Средние века.

Среди интересных карт, упомянутых в книгах того времени, но сгинувших без следа, было изображение мира, сделанное епископом Орлеанским Теодульфом (788–821) на стене собственного дома. Анастасий рассказывает, что у папы Захарии, который занимался истреблением географических ересей Виргилия, тоже была карта мира, изготовленная специально для него. В период его папства эта карта украшала собой одну из комнат Латеран-ского дворца. Эйнхардт (770–840) – друг и биограф Карла Великого – описывал, среди прочих чудес императорской библиотеки, три таблицы из серебра и одну из золота. На одной из серебряных таблиц был выгравирован «весь круг земной», разделенный на три континента. Две других содержали детальные планы городов Рима и Константинополя. Даже анонимный равеннец утверждает, что нарисовал «с чудесным искусством» картину всех описанных им земель.

Разрушительного действия времени сумели избежать более шестисот карт и набросков, сделанных между 300 и 1300 гг. Позже их находили в самых странных местах и при самых необычных обстоятельствах. Их размер варьируется от нескольких дюймов[24] – например, схематическое изображение мира в «Этимологии» Исидора Севильского – до пяти и больше футов в диаметре – как прекрасная карта из Херефордского собора (1275). Но, вне зависимости от размера и художественного качества изображения, в этих картах невозможно проследить никакого развития мысли и представлений о мире. Можно увидеть только механическое добавление фактов и столь же механическое развитие нескольких базовых идей. Невозможно также сколько-нибудь разумно классифицировать средневековые карты или разбить их на группы по точности и практичности. Даже для «типов» карт со сходными характеристиками невозможно определить какие бы то ни было источники и прототипы, кроме принятых церковью писаний, популярных в народе мифов и искаженных фрагментов греко-римской картографии, уцелевших от лучших времен. При копировании карты редко дорабатывали и улучшали по сравнению с оригиналом, как делали в свое время при переиздании карт Птолемея. Карты испанского монаха Беата, например, впервые появились в его «Комментариях к Апокалипсису», написанных в 776 г. На протяжении последующих пяти столетий эти карты многократно копировали, по всей видимости, ученые представители духовенства, но при этом в них почти ничего не изменилось. Добавились только кое-какие декоративные элементы и фантастические создания, придуманные Плинием и Солином. Подобные дополнения к картам, которые с самого начала были схематическими или аллегорическими, практически никак не сказались на развитии науки и не имеют исторического значения.