История географических карт

Вначале морские карты, по самой природе своей, существовали вне академического круга и одновременно вне свободного обращения. Они были чем-то гораздо большим, чем просто пособием по навигации; если говорить в целом, то они были ключом к империи, открывали путь к богатству. Путь к богатству редко показывают другим, поэтому на ранних стадиях развитие морских карт проходило за плотной завесой тайны. Нет сомнений в том, что полное исчезновение всех морских карт раннего периода прямо связано с их тайной природой и с тем огромным значением, которое они порой приобретали в качестве мощнейшего политического или экономического оружия.

Развитие морских карт проходило в три этапа. Первый – съемка местности во множестве точек, составление карты бухты, острова или короткого прибрежного участка. Второй этап – не обязательно последовательно – включал составление карт больших водных пространств и длинных участков береговой линии, например карты Средиземного моря, его островов и значительных заливов, Черного и Азовского морей, Каспийского моря и Индийского океана. Карты такого рода, объединявшие в себе множество меньших разномасштабных карт небольших участков, медленно создавались и еще медленнее воспринимали какие бы то ни было изменения. Третий этап картирования «семи морей» начался только тогда, когда был установлен общепринятый нулевой меридиан, когда ученые более или менее договорились о линейном размере градуса дуги, когда непрерывные серии карт связали между собой все континенты, а океаны между ними были точно измерены. На все это потребовалось время – около двух тысяч лет, если мы решим не брать в расчет финикийцев и объявим, что финикийских карт не существовало, поскольку тому нет письменных доказательств.

Ранние гидрографы внесли в науку картографии несколько важных новшеств. С самого начала эти люди подходили к делу с максимальной практичностью. В том, что они делали, не было ничего академичного или сугубо научного. Они изготавливали свои карты для «помощи навигатору», и теории в них места не было. Они пытались прямо и просто решить проблемы навигации и не обращали внимания на все остальное. Самое безопасное для навигатора и его корабля место – глубокая вода, где нельзя измерить глубину лотом. Вот если навигатор направляет свой корабль к берегу, то там его неизбежно поджидают опасности. Поэтому ему нужно точное изображение береговой линии, к которой он приближается, с обозначением заметных точек, по которым можно определить положение судна относительно карты. Он должен знать расположение рифов и мелей, а также незаметных подводных скал, причем до того, как доберется до них, а не после. Он хочет знать расстояния от точки к точке, и – самое главное – он должен знать направление. Расстояния на морских картах важны, но направление еще важнее. Прибыть в точку назначения позже может быть неприятно и даже опасно, но без точного знания направления навигатор не прибудет туда вовсе[29].

Математическое выражение для определения направления было получено астрономами в глубокой древности, но прошло немало времени, прежде чем люди придумали, как выразить его устно или на карте понятными словами – особенно так, чтобы было понятно человеку любой национальности. Рисовальщики морских карт изобрели розу ветров и тем самым внесли в картографию понятие направления; четыре ветра были придуманы еще до того, как компас разделил земной шар на четыре стороны света. Требованиям навигаторов отвечала та картографическая проекция, которая позволяла бы вести корабль по направлению, то есть провести по карте прямой курс и вести по нему корабль прямо по изогнутой поверхности океана.

Для среднего человека дохристианской эры направление было понятием примитивным, основанным на нуждах его повседневного существования, по большей части ограниченных. «В сторону тьмы» означало на север, «в сторону света» относилось, в общем случае, к югу. В то же время небеса, по Гераклиту, были поделены на четыре четверти: Медведицу (север), утро (восток), вечер (запад) и «часть противоположную Медведице» (юг). Посидоний и Полибий в пересказе Страбона пользовались чуть более сложными терминами. Кроме «тьмы», «света», «равноденственного восхода» и «равноденственного заката» (соответственно восток и запад), были введены еще четыре промежуточных направления: «летний восход», «летний закат», «зимний восход» и «зимний закат» (приблизительно северо-восток, северо-запад, юго-восток и юго-запад). Но, как указывает Страбон, эти термины «не абсолютны, но определяются нашим собственным положением; и если мы переместимся в другое место, то точки заката и восхода – и равноденственного, и предельного – будут уже другими».