История Германии

Фридрих Ницше (1844–1900), философ и поэт, мрачный мыслитель, возвышенная душа, решился на полную переоценку ценностей. Он презирал кротость, смирение, христианские добродетели и само христианство. Ницше ненавидел бюргерскую мораль, крупную промышленность, социализм, «движение масс» и современное общество вообще. Он считал, что элита должна породить Сверхчеловека, морального гиганта, стоящего «за гранью Добра и Зла». Ницше и Вагнер были друзьями, но их рассорил «Парсифаль»: Ницше не простил Вагнеру, что тот преклонил колени пред Крестом.

Ницше сошел с ума и в 1900 году умер в больнице для душевнобольных. Детищем этого аристократа духа стала демагогия. Он был бы глубоко потрясен, если бы увидел, какое применение найдет его изуродованная и извращенная философия; как «сверхчеловеками» будут называть себя существа, которые ему самому показались бы верхом вульгарности, и как эти существа будут организовывать те самые, ненавистные ему «движения масс». Вагнер же вполне согласился с тем, что его произведения будут использоваться в политических целях. Он принял в свою семью английского расиста Хьюстона Стюарта Чемберлена; тот женился на младшей дочери композитора Еве Вагнер, поселился в Байройте, вагнеровском культурном центре, и стал писать книги, в которых прославлял арийскую расу и предрекал Германии мировое господство.

Рихард Вагнер. Фотография Франца Ганфштенгля. 1871

Этот композитор совершил переворот в музыке и сам жил как романтик — то в нищете, то в богатстве, черпая вдохновение в древних народных сказаниях и воспевая в своих произведениях падение старого мира и рождение обновленной идеальной вселенной.

Ученые-историки, такие как Трейчке и Зибель, поклонялись тем же богам. Для Трейчке уважения заслуживает только все прусское, нордическое, протестантское, а от католического, австрийского, южногерманского пахнет разложением. Несмотря на такую предвзятость суждений, иностранные студенты толпами валили в германские университеты, пользовавшиеся заслуженной славой как научные центры. В медицине Кох и Вассерман, а чуть позже Вирхов и Эрлих, в физике Гельмгольц, Герц и Рентген прославили немецкую науку. Граф Цеппелин уже работал над первым в мире дирижаблем жесткой системы. Германские наука и техника вызывали восхищение во всем мире. Если бы Германия довольствовалась этой огромной и заслуженной славой, она заняла бы почетное место в первых рядах великих держав. И только пангерманизм, неприемлемый для других народов, мог привести ее к катастрофе.

Вильгельм II

«Стоит только посадить Германию в седло, а уж поскакать она сумеет!» — сказал когда-то Бисмарк. Молодой император как раз этого и не умел. Довольно умный, довольно образованный, он был не лишен обаяния, однако его самодовольство, его бестактность, резкая смена настроений, наивное тщеславие делали его опасным руководителем. Из-за родовой травмы одна рука у него была короче другой. Этот физический недостаток он старался компенсировать показной мужественностью и даже грубостью. Он считал Бога «святым союзником» Германии. Любил покрасоваться в сверкающем золотым шитьем и орденами мундире, с браслетами на запястьях. Его сердечность, его благие намерения не вызывали сомнений, но непостоянство характера, приступы ярости обесценивали дружеское расположение. В своих даже слишком многочисленных публичных выступлениях он часто допускал поистине гениальные промахи. Так, австрийцам он мог сказать, что война между Западом и Востоком неизбежна; немцам: «Да здравствует сухой порох и острая сабля!»; англичанам: «Будущее Германии — это моря!». Он не хотел войны, но его невоздержанность на язык и непомерные амбиции только вредили международному климату.

Кайзер Вильгельм II в костюме магистра ордена иоаннитов. 1888