История Гермионы [СИ, Истории 1-7]

Выходило, Дамблдор намекал именно на это, потому и книгу мне оставил — парни-то руны не изучали, для них это просто закорючки… Таинственная палочка, которую ищет Волдеморт — не та ли самая, Бузинная? Полным-полно историй о непобедимых, сверхсильных палочках, иногда их еще называют Роковыми, потому что, как бы ни были они сильны, но в итоге губят хозяев — каждому хочется завладеть такой, и в ход идет обман, яд, удар из-за угла… Служит она только победителю предыдущего владельца, но ведь убить можно не только в честном поединке!

Мантия — не она ли спрятана в рюкзаке у Гарри? Я отправила Кричера к Сириусу, и тот после долгого молчания подтвердил, что Игнотус Певерелл — предок Поттеров. Тот самый, с кладбища в Годриковой лощине — даты сходились.

Значит, где-то еще имелся воскрешающий камень… если не потерялся с концами. В сказке говорилось, Смерть взяла камень с берега реки. И поди найди ту речную гальку! Чем она отличается от миллионов таких же камней?

А почему этот знак считается знаком Гриндевальда? Он его придумал или где-то нашел, знак всех трех даров Смерти? Неважно… Он, похоже, хотел собрать все три, тогда его могуществу позавидовали бы многие! И если именно ту палочку он украл у Грегоровича, то сделал шаг на пути к бессмертию, вот только путь этот оборвался в Нурменгарде.

Мантия, допустим, у Гарри. Хранилась у Дамблдора, но тот нашел в себе силы с ней расстаться… Или он как раз не ставил себе целью собрать все три дара Смерти? Кто его теперь разберет! Спросить бы у портрета, так ведь соврет — не дорого возьмет! А хотя — это смотря у какого…

— Профессор Блэк, — шепотом позвала я, убедившись, что парни спят. Была моя очередь дежурить.

— Ночь на дворе, — недовольно сказал он.

— Я знаю, но как иначе? Послушайте… Вам известен вот этот знак?

— Где-то я его уже точно видел… — пробормотал Финеас Найджелус, присмотревшись. — Причем совсем недавно. Погодите, я подумаю.

— Угу. Я на дежурстве.

— Дожили! Чтобы девушка дежурила, когда два здоровенных лба спят! — фыркнул он. — Ах да, нынче же это… как его… равноправие! Тьфу, не отвлекайте!

Я умолкла. Эх, был бы рядом мой Живоглот, лег бы на колени и заурчал. Но я оставила его в школе, профессору, всяко не пропадет. А скрываться с таким зверем невозможно, слишком приметный. Не в хомячка же его превращать!

— Да. Я его видел, — сказал портрет.

— И где же?

— На кольце, которое Дамблдор разбил мечом Гриффиндора, — ответил он, и я онемела. — Вернее, на камне в этом кольце.

— В крестраже? Кольце, которое Волдеморт прятал в доме деда… — я вспомнила имя, которое называл Гарри. — Если это тот самый камень, то Гонты, значит, тоже потомки Певереллов?

— Да, — с удивлением ответил Блэк. — А, откуда вам знать. Певереллы — один из первых чистокровных родов, угасших в мужской линии. Этот термин вам понятен? Прекрасно. Гонты — их потомки. Видимо, этот самозваный лорд — последний отпрыск рода.

— Но как же он упустил этот камень! — шепотом воскликнула я, вцепившись в волосы. — Он… да он просто не знал, что это такое, выходит? Идиот…

— Вполне согласен, мисс, но не пора ли спать?

— Постойте, сэр! — взмолилась я, подумав: сколько ему спать-то можно, он портрет, в отличие от некоторых! — А вы не видели, куда Дамблдор дел это кольцо после того, как уничтожил крестраж?

— Видел, разумеется. После того, как директор — я имею в виду нынешнего, вашего любовника, — с явным удовольствием произнес Финеас Найджелус, — привел его в сознание… потому как Дамблдор как раз опознал камень, вот только не подумал о том, что может случиться, если надеть такое кольцо…

— А что? — спросила я, пропустив мимо ушей слова про любовника. Чего тут смущаться-то, правда же!

— На нем было заклятие.

— А-а-а, точно, Снейп же говорил! Это из-за проклятия у Дамблдора рука почернела…

— Именно. Так вот, придя в себя, Дамблдор спрятал камень.

— Куда? И, кстати, зачем он кольцо-то надел?

— А вы подумайте, мисс, — ответил он. — Вы уже до многого дошли своим умом, не так ли?

— Воскрешающий камень? Он хотел кого-то вернуть? — я вспомнила книгу Скитер. — Сестру или мать…

— Выходит, так. Даже сильным мира сего свойственны слабости, — усмехнулся Финеас Найджелус. — И страсти. Это их в итоге и губит. И новый директор — не исключение.

— Если вы думаете, что я позволю ему сдохнуть, то глубоко ошибаетесь, — буркнула я. — И не отвлекайте, я думаю…

— Пока думаете, прижмите меня к груди, холодно у вас там, а грудь недурна, понимаю директора! — предложил старый извращенец, и я невольно ухмыльнулась. Блэки все такие! Тьфу, опять забыла…

— Сэр, у вас там прапрапра… кто-то родился. У Сириуса и Нимфадоры, которая дочка Андромеды.

— Мальчик? — строго спросил он.

— Ага. Регулусом назвали. Метаморф, — добавила я, а он блаженно улыбнулся.

— Точно напьюсь с веселыми монахами… Я уж боялся, наш род совсем угаснет!

— Вы только не болтайте! Об этом почти никто не знает!

— Ладно, ладно… И думайте побыстрее.