История героя: Приквел

В то время, как воители клана Восьми Триграмм мерились силами с учениками долины Сяояо, битва за Удан подошла к концу, окончившись победой даосов и их немногочисленных союзников. Клан Небесного Меча отступил вскоре после бегства Пигуа - младший и старший Симыни, выведенные из строя быстро и впечатляюще, приказали своим подчиненным отойти, не желая нести дальнейшие потери. Семейство Тан сбежало, унося своего главу, попавшего-таки под ядовитую технику Вэй Цзылин. Сквернословящий и капающий кровью из многочисленных ран Тан Гуаньнань бежал впереди всех - боевое искусство Ши Янь все же оказалось сильнее семейных техник тайного оружия клана Тан. Клан Восьми Триграмм продержался дольше всех, но видя поражения своих старших, отступили и они. Избитый Сяо-Фанем Шан Чжунши убегал, неловко хромая, но старательно выполняя технику шагов. Шан Чжунжэнь берег бессильно повисшую правую руку, и, удерживая саблю левой, держался рядом с отцом. Тот, так и не сумевший преодолеть непробиваемую защиту Гу Юэсюаня, выглядел менее потрепано, чем братья Шан, но заметно было, что вздумай он продолжить бой, ничем хорошим для главы клана Восьми Триграмм это бы не кончилось. Старый воитель дышал хрипло и с присвистом, а его побледневшее лицо покрывали капельки пота. Шан Хэмин получил в бою с Гу Юэсюанем внутренние повреждения, и это, пожалуй, было серьезнее мелких травм его сыновей.

- Клан Пигуа требует справедливости, - раздался вдруг дрожащий, но непреклонный голос, смутно знакомый Сяо-Фаню. Он обернулся на звук, и увидел того самого широколицего и бледноглазого мужчину, что некогда напал на него на хребте Цзинъян. Этот младший клана Пигуа заметно опасался ответа на свои слова, но не отступал, что побудило Ван Фаня ощутить к нему толику уважения.

- Злодейство было свершено, Чжо Жэньцин, и был ли ты замешан в нем, или нет, не имеет большого значения. Один из твоих младших - убийца, и ты, как его учитель, несешь ответственность, - продолжил член клана Пигуа. Глава Удана тяжело вздохнул, устало глядя на настырного правдоискателя.

- Негодяй, отравивший главу Пигуа, лишь прикидывался даосом, - вмешался Сяо-Фань. - Он проник в Удан, назвавшись чужим именем - Ли Чжаоцин, - и удрал отсюда, едва отправив свое отравленное письмо. Можно ли считать учеником Удана этого лжеца и притворца? Может статься, что истинный Ли Чжаоцин сейчас лежит связанным и раздетым в каком-нибудь подвале, послужив маской для злодея.

- Чжо Жэньцин принял этого человека, и назвал его учеником, каким бы ни было его появление в Удане, - с меньшей уверенностью возразил мужчина из клана Пигуа. - Учитель всегда отвечает за ученика.

- То есть, если вор проникнет в твой дом, и, чтобы избегнуть стражи, завернется в халат твоей жены и спрячется на кухне, ты начнешь покупать ему кольца и серьги? - раздраженно ответил Ван Фань. - Не говори глупостей. Чжо Жэньцин не в ответе за злодеяние чужого ему человека.

- Благодарю тебя за слова поддержки, Сяо-Фань, но собрат из клана Пигуа все же прав кое в чем, - раздался утомленный голос главы Удана. - Как бы то ни было, моя секта поспособствовала злодейству, забравшему жизнь главы Пигуа. Удан нанес вашему клану вред, собрат, - обратился он к искателю справедливости, - и чтобы исправить мою ошибку, я буду передавать четверть прибыли Удана в клан Пигуа последующие десять лет.

- Это невозможно, Жэньцин! - воскликнул незнакомый Сяо-Фаню высокопоставленный даос. - Удан - не купеческое товарищество, сидящее на сундуках с золотом. Если ты начнешь отдавать четверть наших денег, то четверти наших младших будет нечего есть все эти годы!

- Значит, я научу их питаться солнечным светом! - повысил голос глава Удана. Было заметно, как его тяготит неприятная ситуация, в которой оказалась его секта, но от своего решения, пусть и болезненного для Удана, Чжо Жэньцин не отступал. - Довольно препирательств, Жэньцзюнь. Наши раненые младшие нуждаются в заботе, - он повернулся было, чтобы уйти, но его остановил оклик Ван Фаня.

- Даос Чжо, - произнес он, громко, но подчеркнуто вежливо. - Позвольте выразить вам свое уважение.

Пусть Сяо-Фань и был несогласен с потворствованием клану Пигуа, что желал поправить свой невеликий авторитет за счет уданских даосов, младший ученик Уся-цзы ощущал жалость к главе Удана, и уважал проявленное им великодушие. Эти чувства, а также неподдельное восхищение фехтовальным мастерством Чжо Жэньцина, пробудили в Ван Фане желание попытаться отвлечь его от неприятных событий сегодняшнего дня. Отвлекать даоса он решил, с абсолютной искренностью говоря ему чистую правду.

- Мой поступок не заслуживает уважения, Сяо-Фань, - грустно ответил, тем временем, глава Удана. - Он - необходимость, трудная и неприятная для нас. Будь моя воля, я бы прогнал того младшего из Пигуа ни с чем, но злодеяние должно быть уравновешено добром.