История героя: Приквел

- Не плачь, и не тоскуй, - продолжила Мэнпо без единой нотки грусти в голосе. - Ведь нет горя в смерти, и радости в жизни. Жизнь - лишь краткая остановка в путешествии души по колесу перерождений. Я родилась и жила, как многие другие, и как многие же - уйду, снова отправившись в это бесконечное странствие.

- Ты - не одна из многих, - неверным голосом возразил он. - Ты простила мои слабость и неспособность, убившие тебя. Ты простила ревность моей подруги, убившую тебя. Ты - много лучше меня, и не заслуживаешь всех постигших тебя ужасов. Ты заслуживаешь жизни, - он запнулся на миг, и хрипло закончил, с болью в голосе:

- Заслуживаешь счастья.

- За что бы мне держать обиду, Сяо-Фань? - с улыбкой спросила женщина. - За твоё сострадание, или за искреннюю попытку спасти меня? За любовь твоей подруги к тебе? Я благодарна за все, что ты сделал. Не плачь обо мне, - она вновь коснулась его щеки. Юноша накрыл её ладонь своей, и сжал холодеющие пальцы женщины, словно пытаясь удержать её на этом свете.

- Мы ведь можем встретиться в следующей жизни, - её шепот становился все тише. - Хотел бы ты этого? - Ван Фань кивнул, не в силах справиться с комком в горле. Женщина продолжила, нежно улыбнувшись:

- Тогда мы обязательно встретимся, Сяо-Фань. Если мы оба переродимся мужчинами, то станем братьями. Если женщинами - я буду тебе названной сестрой. А родись мы мужчиной и женщиной…

Она не закончила последние слова древней клятвы, что с незапамятных времен говорили друг другу столь многие, безжалостно разлучаемые смертью. Не потому, что была несогласна с ними - жизнь окончательно оставила её истерзанное тело, и женщина, известная под прозванием Мэнпо, затихла на руках Ван Фаня. Её лицо было спокойным и умиротворенным, а на губах застыла безмятежная улыбка.

Ощущения Сяо-Фаня также были близки к безмятежности - холодному, безжизненному равнодушию мертвеца. Он стоял без движения, держа в руках коченеющее тело женщины, и смотрел в её остановившееся лицо. Буря чувств, мгновения назад рвавшая его душу на куски, извергавшаяся потоками слез из глаз, и сжимавшая горло незримой хваткой, отступила. Многообразие сменяющих друг друга порывов отхлынуло, оставив лишь два чувства - отчуждение и боль. С трудом понимая, что делает, он направился к хижине гробовщика, и, пинком отворив дверь, швырнул на пол перед хозяином дома, что-то угодливо забормотавшим, горсть кусочков серебра - все деньги из кошелька Ван Фаня. Не задержавшись перед оторопело замершим мужчиной ни на миг, он уложил тело Мэнпо в ближайший из готовых гробов, что подходил по размеру, и подхватил его левой рукой, без усилия удерживая подмышкой. Правой рукой он поднял лопату и одно из чистых каменных надгробий, и безмолвно двинулся прочь, к окраине села.

Он не запомнил, как вырыл могилу, опустил в неё гроб, и забросал яму землёй, придя в себя лишь перед свежим холмиком. Точными росчерками меча, он высек на камне надгробия краткую надпись, восемь иероглифов, гласящих "гробница храброй и великодушной женщины, известной под именем Мэнпо". Установив надгробный камень, он молча уселся рядом с могилой, пытаясь собраться с мыслями.

"Почему её смерть кажется мне такой чудовищной, отвратительной несправедливостью?" размышлял он. “Да, она отнеслась ко мне и моей слабости с поистине ангельским всепрощением. Мне до слез ее жаль. Она была красавицей, наконец. Она больше многих других была достойна уважения, дружбы, и любви. Но все же, мы едва знакомы, и виделись всего дважды, да и то мельком. Я даже не знаю ее имени. Почему же мне так больно?” Юноша тяжело вздохнул, опуская глаза.

“Нет горя в смерти, и радости в жизни. Нет радости в жизни,” бездумно повторил он про себя. “Почему эти слова так правдивы для меня сейчас? Почему в моем сердце - лишь боль и тоска?”

Он скользнул пустым взглядом по собственноручно высеченной надгробной надписи, и задумался о будущем. Период Невмешательства и его кровавые тайны, изучение мистических искусств, давно лелеемые планы о женитьбе и семейной жизни - все это показалось ему пустой, не стоящей внимания мишурой. Лишь одна мысль, одно-единственное слово вызывало в нем прилив чувств, злых и жарких, точно обжигающее пламя. Месть.

Его тяжёлые думы прервало появление Ши Янь. Девушка подошла ближе, и встала над ним, вытряхивая воду из мокрых волос. Ван Фань даже не поморщился от упавших на его лицо капелек ледяной влаги.

- Что ты делаешь, Сяо-Фань? - бесстрастным голосом произнесла она.

- Отдаю последние почести, - равнодушно ответил юноша.

- А что потом? - в голосе девушки начало зарождаться раздражение.

- Месть, - просто ответил Ван Фань. - Я заберу жизнь Оуян Сяо. Эта нелюдь не должна жить.

- Прекрати, Сяо-Фань! - взорвалась Ши Янь. - Забудь, наконец, об этой мёртвой старухе, и прекрати рваться в Диюй следом за ней! Оуян Сяо убьёт тебя. Не смей идти на верную гибель! Ты жив, и ты нужен живым! Ты нужен мне…