История Герока

Когда Герока вывели из тюремного подвала, он ослеп от ярких лучей летнего солнца, они были столь ослепительными, столь резкими и колючими что мальчик зажмурил глаза так сильно, насколько мог. Он слышал приказ человека что вывел его из подвала, и тот смачный плевок стражника когда его начальник ушёл — Вот уж повезло возится с этим недомерком.

Стражник особо не церемонясь схватил Герока за шиворот и как котёнка поволок прочь от тюремной башни. А затем бросил его у развесистых кустов, там лёжа на траве, слыша гомон голосов проходящих мимо людей, Герок постепенно пришёл в себя. Глаза вновь привыкли к яркому свету, а свежий воздух вернул ясность голове, и даже придал немного сил. Герок не стал задерживаться, едва он понял что может идти, отправился домой. Он шёл как мог быстро, ослабевшие ноги заплетались, в лесу то и дело спотыкался о тяжёлые сучья, через которые всего то пару дней назад весело перепрыгивал. Героку то и дело приходилось останавливаться, дабы перевести дух, иначе не выдерживал и просто падал на землю, разбивая лицо. Упав он всякий раз поднимался, с трудом, едва-едва, царапая землю ногтями и не обращая внимания на порезы, что оставляла трава. Всё что его тревожило, как там дед.

* * *

Вот наконец и родная старая хижина, солнце уже клонилось к закату и мягкий красноватый свет постепенно украшал горизонт, приятная вечерняя прохлада, столь живительная после жаркого и пыльного дня, щебет птиц, аромат трав, всё это для Герока было таким родным. Он увидел дедушку, тот как обычно сидел на пеньке что был перед домом, взор как всегда устремлён в лес, дед так обычно поджидал возвращение внука, та же сгорбленная спина. Герок застыл в недоумении, лицо деда обращено на него, но тот ни как не отреагировал на появление внука после нескольких дней пропажи. Герок подошёл к нему поближе и упал на колени, глаза деда устремлены в никуда, взгляд застыл навсегда, как и жизнь в его старом теле. Он мёртв. Когда Герок ушёл, а дед попытался остановить его, но не успел это сделать, присел на пенёк и решил дождаться внука, но тот не пришёл. И в ту же ночь старик терзая себя и проклиная умер, его сердце не выдержало чувство вины, чувство одиночества, осознания того, что под окончание своей жизни на этом свете у него больше ни кого не осталось, от той большой и счастливой семьи нет ничего, лишь воспоминания которые причиняли ему лишь боль. И Герок глядя на лицо деда понял это, он закричал обхватив голову руками, и кричал до тех пор пока не выдохся, после лишь едва слышно хрипел. Герок осознал что отныне и навсегда он один на один с этим равнодушным и полным презрения к людям миром. Мальчик проклял всё, он возненавидел город, возненавидел тех жалких людишек живущих в своих тёплых домах и пеклись о своём благополучии, и поэтому были готовы на любую подлость. Но больше всего он возненавидел Смогли, ведь отпусти он его, дед бы сейчас скорей всего был бы жив.

Ночной лес озарила яркая вспышка, старая хижина пылала, огонь с жадным рёвом набросился на свою добычу, быстро превращая солому в пепел, дерево в уголь. Языки огня то и дело выплясывали причудливые танцы, они словно соревновались между, собой кто поднимется выше всех, кто подбросит больше всех искр в ночное небо, кто полыхнёт большим жаром. В багряном отблеске пламени стоял Герок, с мрачным уже не детским лицом, наблюдая за тем, как горит его последний приют. Из старой хижины он сделал погребальный костёр для деда. У ослабевшего ребёнка невесть откуда взялись силы, чтобы отнеси тело деда в дом, и уложить в постель, затем нарвал цветов и осыпал ими вокруг постели, а на доске что положил подле изголовья, выцарапал корявыми буквами — Сердоболий сын Торита. И как сумел изобразил руну, дерево, большой и сильный дуб. Огонь благосклонно взял на себя миссию проводить старика в загробный мир, в мир покоя, где больше тот не будет страдать. А что до Герока, то он крепко сжимая рукоятку ножа, того самого которым дед снимал кожу со змей, едва потускнели последние угли сгоревшего дома, повернулся и пошёл прочь, в Тромбе. Отныне он не будет убегать, он будет драться, и не важно кто будет перед ним, он будет поступать как учил дед, смотри на человека сначала как на врага, а затем уже решай кто он тебе. И Герок решил кто ему Смогли. Смогли враг, и он его уничтожит.

* * *

Арий был не в духе, ещё днём он побывал в доме судьи, к слову своего дальнего родственника. Тот увидев Ария благодушно улыбнулся и сделал широкий жест рукой, приглашая в дом. Но едва он начал свой разговор о Смогли, о том, что требует его исключения из рядов городской стражи, судья заметно нахмурился.

— Мой дорогой, не кажется ли тебе, что ты зря так наседаешь на Смогли?

— Он не самый лучший представитель городской стражи, он бросает тень на нашу работу.

Судья махнул рукой, так отмахиваются от надоедливых мух — Мальчик мой, в стражники идут не ради одобрения со стороны народа, люди всегда будут недолюбливать тех, кто защищает закон.