История гестапо

Его дядя, гамбургский врач, упрекнул его однажды за эти опыты. Спор длился целую ночь: Рашер защищал нацистские принципы, ссылаясь на доктора Гуетта, который одним из первых обрушился на «неразумную любовь к низшим и асоциальным существам», а дядя пытался раскрыть перед племянником значение верности принципам Гиппократа. В конце концов Рашер признался своему дяде, что «отныне не смеет об этом задумываться» и знает, что вступил на неправедный путь, но не видит «ни одной возможности с него сойти».

Не все немецкие врачи имели такое отношение к опытам, как Рашер. Когда доктор Вельтц предложил доктору Лютцу работать с людьми, тот ответил: «Я не считаю себя достаточно черствым для такого рода опытов; мне уже с собакой тяжело работать: она смотрит так жалобно; кажется, что у нее тоже есть душа».

Врачи-нацисты не задавались подобными вопросами. Рашер презрительно относился к своим собратьям. Однажды он заявил физиологу Раину: «Вы считаете себя физиологом, но ваш опыт ограничивается морскими свинками и мышами. Я, без сомнений, единственный, кто по-настоящему знает физиологию человека, так как я провожу эксперименты над людьми, а не над мышами».

Гиммлер поощрял продолжение этих опытов и в своих многочисленных письмах утверждал, что только службы СС способны поставлять для них необходимый человеческий материал. Он часто сам присутствовал на таких опытах и решительно пресекал возникавшие иногда робкие возражения против них.

«Исследования доктора Рашера, — писал он генералу Мильху в ноябре 1942 года, — считаются опытами огромного значения; я лично беру на себя ответственность предоставлять для них преступников и социально опасных лиц; этих людей, которые не заслуживают ничего, кроме смерти, набирают в концлагерях.

Следовало бы устранить затруднения, основанные главным образом на религиозных соображениях, сдерживающие развитие опытов, ответственность за которые я беру на себя. Я лично присутствовал на опытах и могу без преувеличения сказать, что участвовал во всех этапах научной работы, оказывая ей помощь и стимулируя ее.

Потребуется по меньшей мере десять лет, чтобы искоренить узость мысли, свойственную нашим людям. Я напоминаю о том, что осуществление связи между военно-воздушными силами и организацией СС было поручено медику-нехристианину с хорошей научной репутацией и не склонному к интеллигентским умствованиям».

В письме к Рашеру Гиммлер идет значительно дальше и, как обычно, переходит к угрозам: «Я считаю настоящими изменниками родины тех людей, кто даже сегодня отказывается от опытов над человеческим материалом, предпочитая допустить гибель храбрых германских солдат, нежели пустить в ход результаты своих экспериментов. И я, не колеблясь, сообщу их имена соответствующим властям, а вам разрешаю сообщить этим властям о моей позиции».

Но даже высокое покровительство Гиммлера не смогло помешать Рашеру и его жене закончить жизнь трагически.

Шел 1943 год, когда разразился непонятный скандал. Госпожа Рашер, мать двоих детей (Рашер женился на ней, когда она ждала второго), сообщила о новой беременности, а затем представила новорожденного. Однако вскоре обнаружилось, что беременность была симулированной, а ребенок краденым. Для человека, который так дешево ценил человеческие страдания и жизни, в обществе, где самые отвратительные преступления совершались ежедневно, эта история представлялась лишь результатом любовных похождений на стороне. Но нацистская «мораль» смотрела на вещи иначе. Все, что касалось расы и наследственности, приобретало священный характер. Мошенническая попытка ввести в общество с «благородной кровью» ребенка, возможно, с «нечистой» кровью, да еще отягченная ложью рейхсфюреру СС, рассматривалась как тягчайшее преступление. Чета Рашер внезапно исчезла, а в конце 1943 года они были арестованы и брошены в тюрьму. По их делу началось следствие. Когда союзные войска начали приближаться к центру Германии, Гиммлер отдал категорическое указание не допустить, чтобы семья Рашер попала живыми в руки противника. Он знал, что Рашер и особенно его жена достаточно болтливы, и опасался их разоблачений. Госпожа Рашер была повешена в Равенсбрюке, а доктор Рашер отправлен в Дахау и брошен в карцер. В конце апреля 1945 года его застрелили, когда через полуоткрытую дверь подавали ему пищу.

В лагерях проводилось и много других опытов. Испытывались различные вакцины и методы защиты против бактериологического оружия. В основе этих исследований лежал малоизвестный инцидент. Однажды на Кавказе войска СС отказались перейти в наступление из-за ходивших слухов о том, что им придется войти в зону, где свирепствовала чума. Это был, возможно, единственный случай, когда эсэсовцы отказались повиноваться.