История города Москвы

Арсеналъ строился въ первые годы мало-по-малу, медленно, и въ 1706 г., по случаю Шведской войны, его постройка была совсѣмъ остановлена по письму государя къ оберъ-инспектору Курбатову отъ 3 мая 1706 г., въ которомъ государь повелѣвалъ: «Чрезъ сей указъ объявляемъ цейхаузнаго строенія не хуже хотя до времени и отставить». Между тѣмъ земля Трубецкихъ дотолѣ еще не требовалась для выравненія площади и оставалась попрежнему въ ихъ же владѣніи.

Въ такомъ положеніи дѣло оставалось до 1719 г., когда 15 мая игуменья Вознесенскаго монастыря Веденихта Пушкина съ сестрами подала въ Сенатъ челобитье, въ которомъ излагала всю исторію по этому дѣлу и писала, что «хотя князья и получили землю и постройки изъ монастырскихъ и изъ сосѣднихъ дворовъ, но ихъ собственный дворъ не былъ взятъ подъ площадь потому, что отъ цейхгаузнаго двора онъ сталъ черезъ Большую Никольскую улицу, а князья между тѣмъ и до днесь владѣютъ ихъ монастырскими землями съ церковью и съ жилыми и съ хлѣбными полатами и на тѣхъ ихъ дворахъ живуть княжескіе люди, отчего монастырю учинено великое утѣсненіе». Она просила, чтобъ тѣми монастырскими дворами монастырю владѣть попрежнему и церковь съ жилыми полатами пригородить къ монастырю, прибавляя, что кн. Ив. Юр. обѣщалъ, когда она посылала къ нему, тѣ дворы ей отдать.

Сенатъ потребовалъ отъ князя свѣдѣніе на письмѣ, по какому указу онъ тѣмъ монастырскимъ подворьемъ владѣетъ. Князь отвѣчалъ, что даной на тѣ мѣста во владѣніе ему не дано за отлученіемъ изъ Москвы, что на взятомъ у него мѣстѣ каменнаго строенія не застроено, а его строеніе, которое на дворѣ было, сломано и снесено; а на данномъ монастырскомъ подворьѣ построено у нихъ (князей) вновь многое каменное и деревянное строенiе.

По Сенатскому приговору 24 іюля 1719 г. было рѣшено: если мѣсто изъ двора кн. Трубецкихъ подъ цейхгаузное строеніе не взято, а подворьемъ они владѣютъ, то отдать то подворье попрежнему въ Вознесенскій монастырь. Приговоръ подписалъ одинъ оберъ-секретарь, а сенаторскихъ рукъ не было положено.

Кн. Иванъ Юрьевичъ, получивъ это сенатское рѣшеніе, не отдавая тѣхъ дворовъ, отъѣхалъ къ полкамъ, а вести дѣло поручилъ своему человѣку, который подалъ встрѣчное челобитье, явно направленное только для затяжки дѣла.

Когда это рѣшеніе стали приводить къ исполненію и изъ Губернской канцеляріи былъ посланъ дьякъ и фискалъ съ солдатами, то княжескіе люди учинились указу не послушны, съ дворовъ не сошли и двора не отдали.

Въ 1721 г. іюля 26 игуменья снова подала просьбу, гдѣ обличала всю неправду, написанную въ княжеской челобитной, прибавивъ, что такой челобитной «и примать было не довелось, не токмо слѣдовать».

Между прочимъ въ челобитной значилось, что князья на данной имъ землѣ построили многое деревянное и каменное строеніе и что на ихъ прежнемъ мѣстѣ будто сломано многое каменное и деревянное строеніе. Игуменья разъяснила, «что со двора ихъ деревянное строеніе свезено къ нимъ же на загородные дворы не для цейхгаузнаго строенія, но для того, что по государеву указу повелѣно изъ Кремля и изъ Китая вынесть все деревянное строеніе; что по тому же указу въ Кремлѣ и въ Китаѣ деревяннаго строенія строить не велѣно, а именно, таковое на монастырской землѣ они, князья, построили самовольно противъ запрещенія, за что ихъ люди довелись жестокаго наказанья, потому что, опричь ихъ самовольства въ Кремлѣ ни у кого деревяннаго строенія нѣтъ и не строятъ; а они сами пишуть, что у нихъ на монастырской землѣ построено многое деревянное строеніе, чего ради подлежатъ штрафу, а люди ихъ наказанію».

А что, дѣйствительно, настроили князья на новыхъ своихъ мѣстахъ, объ этомъ свидѣтельствуетъ произведенная въ 1721 г. опись этихъ построекъ.

Они построили 6 полатъ поземныхъ въ длину на 12 саж.; конюшенный каменный сарай въ 10 саж. длины, къ нему полатку 2 саж., конюшню въ 6 1/2 саж.; да деревянное строеніе: подлѣ церкви свѣтлицу съ сѣньми по 2 1/2 саж.; два хлѣвка по 1 1/2 саж., третій въ 2 1/2 саж.; подлѣ церкви мазанка 1 1/2 саж.; подлѣ городовой стѣны одиннадцать клѣтушекъ людскихъ, сажени по 1 1/2 и по 2, крыто все дранью.

Такимъ образомъ оказывалось, что князья Трубецкіе возлѣ стѣнъ монастыря и города устроили свой задній дворъ со всѣми его принадлежностями.

Игуменья вмѣстѣ съ тѣмъ объясняла, что у нихъ иного монастырскаго двора въ Кремлѣ и близь монастыря нѣтъ, и того монастыря священники и всякихъ чиновъ монастырскіе служители живутъ по дальнымъ разнымъ мѣстамъ въ наемныхъ и въ иныхъ домѣхъ, а лошади монастырскія водовозныя и возники держатся въ самой нуждѣ въ монастырѣ и ради такой нужды и дрова монастырскія нынѣ кладутъ на монастырѣ около и близь соборныя церкви, отчего весною и лѣтомъ духота бываетъ и изъ навозу вода подходитъ въ церковь и въ кельи; что князья Трубецкіе, завладѣвъ ихъ подворьемъ, учинили монастырю великую тѣсноту понапрасну.